Диагноз – любовь Надежда Голубицкая

О ней говорили, что она мажорка, что родилась с золотой ложкой во рту. И это было так. Мари-Луиз-Валери Кадо, или просто Лери, как ее называли многочисленные приятели и друзья, которые окружали ее, словно мотыльки яркую лампу, была единственной дочерью Марселя Кадо, владельца самой крупной строительной компании на юго-востоке Франции. Марсель обожал свою дочь. После трагической гибели ее матери, он больше так и не женился, а Валери стала единственным смыслом его жизни. Он потакал ее капризам и желаниям. Его дочь должна была иметь все самое лучшее: лучшая школа, самый престижный университет, одежда из последних коллекций именитых дизайнеров, дорогие украшения и самая яркая машина, Феррари ярко-алого цвета, которую он подарил Валери по случаю успешного окончания университета.

Валери любила буйство красок, яркие цвета в одежде и массивные украшения. Но что на других выглядело кричаще вульгарно или агрессивно, на ней смотрелось органично. Она имела очень оригинальный и стильный вид с раскачивающимися при любом движении серьгами-люстрами, позвякивающими узорными браслетами, ярким легким шарфом, край которого теребил неугомонный ветер. Замысловатые и причудливые орнаменты на украшениях, блеск камней переливались, дополняя золотистую корону ее натуральных блондинистых волос и заставляя еще ярче сиять ее большие серо-зеленые глаза. Вся эта яркость и броскость в сочетании с утонченными чертами лица, худощавой фигурой и стройными ногами могли бы ей обеспечить успешную карьеру фотомодели. Вот только рост не позволил Валери попытать счастья в сфере моды. Она была совсем невысокой, даже ниже ста шестидесяти сантиметров. Отец ее ласково называл «моя Дюймовочка» или «мой маленький соловей».

Недаром название одной из самых лучших певчих птичек стало ее прозвищем. Валери очень любила петь, у нее был прекрасный голос, который мог осилить самую замысловатую арию. А если у нее была свободная минутка и она садилась за рояль, то могла незаметно со звуками любимых мелодий провести пару часов. Она жила музыкой и мечтала заняться пением профессионально, но это был единственный случай, когда отец был категорически против, не принимая никаких уговоров и не давая лишних объяснений. Он лишь наотрез утверждал, что жизнь певицы с постоянными концертами и гастролями не для нее, а о записи собственного диска вообще ничего не хотел слушать.

Марсель Кадо мечтал, чтобы его дочь пошла по его стопам, продолжила развитие его строительной империи, и настоял, чтобы она получила экономическое образование. Но тут был черед Валери упрямиться. Она заявила, что стройка ее совершенно не привлекает, что лучше она займется туризмом, если уж в шоу бизнес ей путь заказан. На этот раз отец уступил, и вот уже почти пять лет она управляла собственным турагентством. Отец хоть и утверждал, что в вопросе карьеры у них нашла коса на камень, но был не против, чтобы она совершенствовала свои навыки руководителя в небольшой фирме, пока не станет у руля его империи.

Валери, казалось, смирилась и выбросила из головы свои мечты о сцене, вот только практически любое свое занятие она сопровождала пением и музыкой: напевала, мчась за рулем своего автомобиля, мурлыкала известные песни, работая за компьютером, легонько выстукивала любимые ритмы своими длинными пальчиками, сидя за столом в кафе с подружками. Если она умолкала, это могло значить только одно – что-то произошло.

Валери с детства отличалась удивительным спокойствием: ни вспышек раздражения, ни слез, ни истерик. А вот если до отца долетали звуки ее переливчатого смеха, он хватался за сердце и мчался на ее поиски. Дело в том, что в тех ситуациях, когда другие заливались слезами или кричали, она покатывалась от безудержного хохота. Так однажды еще в школе, опаздывая на урок, она упала, спускаясь с лестницы, и сломала руку. Она хохотала так, что ее смех заполнил школьный коридор и выманил всех из классов. Никто не мог понять то ли ей больно, то ли она решила таким образом сорвать занятия. Ее все же отвели в медпункт и вызвали отца, который по приезду чуть не разнес школу, потому что его любимой дочери не оказали вовремя помощь. После этого случая, как только в стенах школы раздавался звонкий смех Валери Кадо, все были готовы вызывать службу спасения, скорую помощь и ее отца незамедлительно.

В этот вечер Валери с друзьями, такими же представителями золотой молодежи, решили провести время в ночном клубе, чтобы отпраздновать День рождения ее парня, Макса Легри. Макс – завидный жених, красавчик с накачанными мускулами, по которому сохли десятки девушек. Так как он был наполовину немец, то и внешность у него была нордическая: блондин со светлой кожей и светло-голубыми глазами. Они с Валери представляли собой колоритную пару, этакое сочетание холодного льда и весеннего солнечного луча. Вместе они были уже почти два года, но к свадьбе дело пока так и не двигалось, хотя их родители были бы счастливы породниться.

На танцполе было довольно людно, музыка грохотала, а луч-эффекты ослепляли. Валери, балансируя на высоченных каблуках, постаралась незаметно улизнуть и прошла к диджейскому пульту. Через какое-то время электронная музыка смолкла, уступив место мягким гитарным аккордам, ослепляющие лазерные лучи погасли, и в зале стало совсем темно. Но вдруг посередине танцпола зажглось яркое пятно, осветив миниатюрную девушку, а других заставив отступить за края освещенного круга. На девушке было короткое стального цвета платье из блестящего шелка, которое облегало ее точеную фигурку, словно вторая кожа. Платье было простого кроя, без каких-либо драпировок и украшений, но его простота была разбавлена массивным колье из крупных ярко-зеленых камней, которые заиграв в ярких лучах прожектора, придали особый оттенок большим глазам девушки. На ее худых запястьях позвякивали широкие браслеты с такими же камнями, а волосы поддерживали у висков две стальные заколки.

Валери, а это была именно она, тряхнула золотистой шевелюрой, вздохнула, словно перед прыжком в воду и, поднеся микрофон к губам, запела. Ее голос заполнил весь зал, даже те немногие, кто переговаривался и шумел возле барной стойки, умолкли. В полной тишине лилась спокойная музыка и чистый голос.

Когда отзвучала последняя нота, в зале начали раздаваться аплодисменты, но Валери подняла руку, восстанавливая тишину. Она улыбнулась и произнесла:

– Эту песню я исполнила для моего парня, Максимилиана Легри, у которого сегодня День рождения. Поздравляю тебя, любимый! Я прошу всех присоединиться к моим поздравлениям и поприветствовать его аплодисментами.

Все дружно начали аплодировать, а другой яркий луч выхватил из толпы застывшее лицо Макса с холодными глазами. Когда его начали поздравлять окружающие, пожимая руку, он словно очнулся и двинулся к Валери, на ходу благодаря поздравляющих. Оказавшись возле своей девушки, он не позволил ей и слова произнести, а схватил за руку и бесцеремонно потащил из зала на глазах у опешивших посетителей клуба. Она едва за ним успевала, с трудом сохраняя равновесие на своих высоченных тонких каблуках. Чтобы исправить неловкую ситуацию, ди-джей снова включил ритмичную музыку, заставив всех вернуться к веселью и танцам и позабыть о колоритной парочке, покинувшей зал.

Вытащив Валери в коридор, Макс резко дернул ее за руку и развернул к себе лицом.

– Что ты творишь? – его холодные глаза метали молнии.

– Я хотела тебе устроить сюрприз, – растеряно произнесла она. – Тебе что не понравилось? Но ты говорил, что это одна из твоих самых любимых песен.

– Ты отлично знаешь, ЧТО мне не понравилось, – раздраженно бросил он. – То, что ты пела на публике. Ты ведь знаешь, как к этому относится твой отец.

– Но при чем тут отец? – спокойно произнесла Валери. – Его здесь нет.

– Но это не значит, что он об этом не узнает, – огрызнулся Макс. – И угадай, у кого тогда будут проблемы? Кто будет во всем виноват? Тебя он простит, как всегда, а я останусь козлом отпущения.

– Ты так говоришь, словно я совершила какое-то преступление, – обиделась она. – Я просто хотела тебя поздравить…

– Поздравила! Спасибо! Молодец! – продолжал кипятиться он. – Ты даже не подумала, будет ли к месту твое пение. Это ночной клуб. Сюда ходят люди, чтобы покайфовать, выпить, потанцевать, а не слушать твой вокал.

– По-моему, всем кроме тебя понравилось! – Валери также начала раздражаться.

– Да, мне не понравилось! – отчеканил Макс. – И прошу впредь воздерживаться от подобных сюрпризов! Я тебе запрещаю на публике…

– Кто ты такой?! – произнесла она ледяным тоном, окончательно выйдя из себя. – Какое право ты имеешь что-либо мне запрещать? Я сама решаю, что мне делать, и ты – мне не указ!

Она выдернула руку, которую он все еще удерживал и, наградив его пылающим взглядом, развернулась и побежала вниз по лестнице к выходу.

– Валери, подожди! – услышала она позади.

Но даже не обернувшись, раздраженно бросила:

– Оставь меня в покое! Празднуй теперь, как тебе нравится!

В гардеробе набросив на плечи свою шиншилловую накидку, она с такой силой толкнула входную дверь, что чуть не сбила с ног парня, который в этот момент хотел войти в клуб.

– Нельзя ли поосторожнее? – сказал он, устремив на нее взгляд темных, практически черных, глаз.