Можно ли здесь провести время бурь? При наличии желающих, способных заткнуть необходимые нужды, это казалось достижимым, вот только кто покинет город, когда там уже всё необходимое есть (даже если и в жалких количествах). Кейтсу захотелось каким-то образом привести это место в порядок, но более глубокое изучение комнаты не дало ничего ценного: при ближайшем рассмотрении шкуры оказались поеденными молью, а инструменты крошились от коррозии.

Другие помещения оказались ещё менее интересными, за исключением обеденного зала. В нём за длинным столом были рассажены каменные статуи в привычных для них воинственных позах. Кейтс рассмотрел стол поближе. Перед поддельным интересом статуй стояли стеклянные чаши и тарелки, а их трапезой оказалось одно большое ничего под занесённой штормами солью, приправленное (для пикантности) слоем пыли. Объеденье. Место во главе стола было не занято, но Кейтс не горел желанием отведать пыльное ничего, и тем более участвовать в беседах спящих статуй. Его глаз приметил одну ценность – украшенная коробка пестрилась на краю стола. Внутри что-то бренчало – точно не еда и не квильи. Несмотря на то, что тени забрали у коробки почти все цвета, по сторонам её можно было разобрать зацикленную и знакомую всем с детства историю:

"…И звёзды каждую ночь наблюдали за зверем, который прилетал с горы и проглатывал детей, проснувшихся от взмахов его крыльев. Когда звёздам стало невыносимо на это смотреть, они попросили луну осветить ночь, чтобы успокоить зверя, и так луна сделала. Но зверя этот свет только разозлил. Он с превеликим трудом запрыгнул на луну и хорошенько покусал её, пытаясь съесть. Увы, луна оказалась очень большой и горькой для зверя, а детям в его брюхе так сильно не понравилась соль, что они вместе закричали и разорвали зверя изнутри. Когда он падал с луны, соль сыпалась из его живота и покрыла все наши земли. Наконец зверь высох, солёный и никому не нужный, его шкура истлела, кости превратились в горы, слёзы заполнили море, а освобождённые дети вернулись в свой восторг…"

Кейтс поднёс коробку ближе к падающему свету луны, чтобы лучше осмотреть и ненароком открыл. Заиграла музыка. Захлопнув мгновенно крышку, он сжался, проклиная свою неосторожность, но не попытался поймать убежавшие ноты, позволив им нарушить безмолвие коридоров. Коробка вернулась на своё место, а тень вышла из зала со звоном в ушах и градом в груди. Никто не откликнулся на мелодию.

Вернувшаяся тишина успокоила Кейтса, и вскоре он, продолжая исследовать коридоры, наткнулся на галерею, вдоль которой тронутые луной фрески изображали события, прошедшие задолго до образования звеньев, когда город ещё был целым. В основном они уделяли внимание одному высокому скитальцу, что шёл через пепельные пустыни и вёл за собой безликих людей на край земли. Вместе они начали возводить стены и башни, напоминающие очертаниями город. Солнечные мотивы символизировали возрождение жизни в сердце города, а его влияние раскинулось по кругам Сол…

Кейтс начал понимать, что эта крепость вовсе не темница, а дворец – позабытый и покинутый.

Пепел земель становился плодотворным и город процветал, давая жизнь деревьям, что вырастали до небес и сдерживали пепельные бури. Тогда люди просто жили, и всё было так, как должно было быть. Сложно было сказать, что нарушило привычный ход вещей. Подозрения Кейтса падали на дни Тлена. Продолжая рассматривать фрески, он задумался, могут ли те фигуры нарисовать будущее, или же оно нарочно не будет таким, каким его предсказывают…

Чуть дальше озарённые луной рисунки становились призрачными, расплывчатыми и совсем прекращались, оставляя историю недосказанной. Так дворец превратился в гробницу, осквернённую забвением и оставленную на милость пепельных бурь. Теперь лишь тишина осталась верной спутницей этих воспоминаний и правила спокойствием этих неприступных стен, а её единственным гостем, пусть и незваным, был Кейтс…