Обнаружив сей факт, мой мозг слегка оживился. Руки, вернее, кисти и пальцы, всегда были предметом моего самого искреннего расстройства. С того самого подросткового периода, когда я начала осознавать себя девушкой и пробовать свою привлекательность на парнях. Если на личико я еще была ничего, если закрыть глаза на жестковатые волосы такого глубокого черного цвета, что меня периодически принимали за цыганку. То грубоватые кисти с широкой ладонью и короткими неуклюжими пальцами всегда меня расстраивали. Я платила целое состояние за маникюр своему мастеру, но искусно подправленная форма ногтя мало помогала делу. Сейчас же, слегка приподняв кисть, лежащую поверх одеяла, я безмолвно изумилась: она была тоненькая и изящная, будто кружевная, словно выточенная из мрамора самым искусным мастером, с почти прозрачными пальчиками и идеальной формы перламутровыми ноготками. Сердце в груди внезапно ликующе затарахтело. Если я вся такая, под стать этой воздушно-прекрасной ручке, то…

Додумать мысль не получилось. Она улетучилась из моей головы, вспугнутая горестным вздохом моей компаньонки:

— Ну что ж нам так не везет! Говорила я тебе тогда: не стоит за это браться, добром это не закончится! — Девица некрасиво хлюпнула носом, а потом и вовсе закрыла руками лицо и начала тихонько всхлипывать: — Кара, артефакты такого уровня — это не шуточки! Я же тебя предупреждала! Его мало найти! Его еще нужно суметь взять в руки и вынести из замка! Они далеко не каждому подчиняются! Это тебе не брачный контракт у купца увести!

Я изумилась до онемения. Что-о-о? Этого мне еще только и не хватало! Неужели прежняя хозяйка этого тела была… воровкой? Преступницей! Если моя догадка верна, то это полнейшая засада! Я же не могу, не умею, не обладаю нужными навыками! Да еще и, судя по словам этой… моей компаньонки, есть какой-то определенный заказ. И заказчик. Которого я не узнаю, даже если он начнет сворачивать мне шею! И что теперь делать?

При одном упоминании сворачивания шеи, вышеупомянутая часть моего тела резко заныла. А следом заболела и голова. Да так, что я невольно за нее схватилась и принялась массировать виски. Моя компаньонка это заметила, мгновенно перестала причитать и спохватилась:

— Карочка, что?.. Голова болит? Сейчас, сейчас!.. — Она вскочила на ноги и принялась суетливо перебирать стоящие на прикроватной тумбочке, на которую я не обратила внимания раньше, склянки со смешными, прикрепленными к горлышкам в виде галстуков, ярлыками. — Да где же оно?.. Магистр Лихнис предупреждал, что еще с пару седьмиц у тебя могут быть головные боли и оставил на этот случай микстуру… А, вот она!

Моя компаньонка судорожно вцепилась в какую-то склянку из темного стекла и принялась отсчитывать из нее капли в ложку. А мне не к месту вспомнилось, что в дореволюционные времена в разные периоды было модно лечиться мышьяком и опиумом. Травиться ядами или становиться наркоманкой не хотелось, но голова болела так сильно, что внимание стало рассеянным и мисс Карвер удалось влить в меня содержимое склянки.

Микстура, чем бы она ни была, подействовала практически мгновенно. Как будто мне влили лекарство внутривенно. А я, хоть и не имела медицинского образования, все равно знала, что то, что пьешь или ешь, действует гораздо медленнее, чем то, что попадает в организм посредством инъекции. И это дало дополнительный повод встревожиться. Но тревога опять-таки вышла вялой и ленивой. Я успела осознать, что что-то не так, а потом провалилась в густой и черный, как деготь, сон…

Второе мое пробуждение в новом мире было уже самостоятельным. Незнакомая реальность медленно вытесняла сон, и я еще некоторое время лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь и буквально принюхиваясь к тому, что происходило вокруг. Как ни странно, вопросов, где я, не было. Я хорошо помнила все, что услышала от мисс Карвер в прошлый раз, и свои выводы. Итак, книжки, которыми увлекалась младшая сестра, оказались не совсем бреднями. Вернее, совсем не бреднями, как я считала. Иные миры существуют. И я каким-то невероятным образом угодила в один из них.