— Что здесь происходит? Вы магистра Лихница позвали? А кого-нибудь из проверяющих?

— Нет, а зачем? — Эту потрясающую глупость выдала кастелянша. И как она только оказалась на занимаемой должности?

Дальше прислушиваться к диалогу я не стала. Ясно же и так, что дамочки полностью заслужили обвинение от герцога. А сейчас занимались подчищением хвостов, намереваясь исчезнуть из несчастного Института, а нас оставить разгребать после них дер… Кхм… То, что они натворили.

Мазнув взглядом по массивным шкафам, в которых рылись кастелянша и повариха, огромным котлам, очаг, грубо сколоченным столам и каким-то бочкам с лоханками в дальнем, хуже всего освещенном углу, я присмотрелась к распластанному возле стола телу мужчины в луже какой-то странной, киселеобразной жидкости. И нахмурилась. Во-первых, действительно почему еще не позвали доктора? Вернее, лекаря. А во-вторых, мне кажется, или речь шла о каше? Но ее я нигде поблизости не видела. Только миска на полу, частично лежащая на голове мужчины, будто сползшая набекрень каска, и разлитая вязкая даже на вид жидкость с крупинками… И в этот момент меня осенило…

Чувствуя, как в груди огненным вулканом закипает ярость, я глухо перебила Пеги, в последний момент вспомнив о правилах этикета и субординации в этом мире:

— Погоди… те, мисс Карвер. — Пеги и проштрафившиеся хапуньи мгновенно умолкли и уставились на меня. Как на привидение с моторчиком. А я с трудом вспомнила нужное, давно устаревшее в моем мире слово: — Дознанием будем заниматься позже. Сейчас же нужно в первую очередь позвать магистра Лихница. Возможно, его светлости еще можно помочь. Найдите кого-то проворного, чтобы быстренько сбегали за магистром. Прямо сейчас!

В глазах обернувшейся ко мне Пеги сначала мелькнуло удивление. Но его быстро сменило одобрение. И я приободрилась. Значит, я все делаю правильно. Это хорошо. Теперь бы еще разобраться с этой кашей из топора. А то чует мое мягкое место, что здесь, как и в известной сказке, кашу умудрились сварить без крупы. Неудивительно, что герцог обвинил кухарку в воровстве.

Пеги торопливо вышла, чтобы выполнить мое распоряжение. А я повернулась к криминальной парочке. И только в этот момент поняла, что так и не спросила у компаньонки, как зовут кастеляншу, и ее настоящую должность. Впрочем, мгновенно подумалось мне, в сложившихся условиях будет нормально выглядеть, если я опущу требуемое согласно этикету обращение по имени. Я ведь зла, а дамочки накосячили!

— Итак. — Я скрестила руки на груди, отчаянно надеясь, что выгляжу достаточно грозно. — У вас есть шанс во всем признаться, пока мы одни. Будете молчать, с вами будут говорить по-другому. И другие люди. Что за история с кашей, которую я здесь не вижу?

Толстуха Бетти, видимо, собиралась мне что-то ответить. Даже открыла для этого рот. Но со стуком захлопнула его после того, как кастелянша, нимало не смущаясь моим присутствием, нагло пихнула повариху в бок так, что та пошатнулась. Зато раздался глубокий и чуть вкрадчивый голос, от которого у меня побежали мурашки по спине:

— Если положить ложку крупы на бочку воды, то получится не каша и даже не похлебка, а какой-то крупяной отвар. Если бы каша была сварена как положено, то я бы здесь сейчас не лежал с залитыми тем, что ваша предприимчивая кухарка называет кашей, глазами. И у меня был бы серьезный ожог на шее, так как жидкость затекла мне под воротник. И возникает вопрос: куда делась крупа, которая по словам нахалки, орудующей на институтской кухне, пошла на приготовление ужина, и кого можно этим варевом досыта накормить? Рискну предположить, саму кухарку. Ее габариты спокойно позволят прожить на собственном жире и «каше» собственного приготовления не одну седьмицу.