Так, победоносно, была раскрыта кража!

Хорошенько искупавшись в лучах славы и в восхищении товарищей, Николай принял участие в расследовании серии карманных краж на Арбате. Для этого он сосредоточился перед сном на вопросах: «кто?» и «как?», но ответа не получил, в смысле, ничего, указывающего на вора или воров не приснилось. Приснилось только рыбалка: крючки с извивающимися на них толстенькими червяками, круги от поплавка на воде и сопротивляющаяся щука, почему-то в очках. Поразмыслив, решил прибегнуть к «Ловле на Живца». Для этого пришил на внутреннюю поверхность левого кармана брюк четыре рыболовных крючка шестого размера таким образом, чтобы руку туда засунуть было можно, а вытащить – нет. Разменяв в банке триста рублей на пятёрки и трёшки, чтобы пачка была потолще, положил сверху и снизу по четвертному для усиления эффекта. Ну, чтобы карманник или карманники точно заинтересовались.

И вот, в воскресный полдень, когда толпа погуще, Николай, одевшись в новенький дорогой французский плащ, одолженный у соседа, и шикарные французские же туфли с металлической окантовкой на носках (последний вопль моды!), отправился на Арбат гуляющей походкой. Его сопровождал Кузьмин, замаскированный под цыгана с медведем. Медведя изображал его ньюфаундленд Бобик, шкуру для которого пришлось заимствовать в… впрочем, неважно, где. А важно то, что никому бы и в голову не пришло заподозрить в цыгане милиционера! Туристы, особенно иностранные, то и дело останавливали экзотическую парочку, чтобы совместно сфотографироваться, и платили за это деньги! За полчаса Саша заработал аж сорок рублей!

Вот и подходящий случай засветить деньги: напёрсточник.

– Кручу, верчу, обмануть хочу! – выкрикивал свой рекламный призыв дядька с густо татуированными руками, – Подходи, народ честной, угадывай, где шарик! Кто угадал – тот деньги забрал!

Перед ним на ящике, покрытом листом пластика, стояли три бумажных стаканчика. Шарик для игры был от настольного тенниса. Всё это указывало на высокую квалификацию престидижитатора, ибо напёрсточники попроще использовали для игры шарик из губчатой резины, который легко засунуть под ноготь, или спрятать между пальцев. Да и чашечки они использовали маленькие, чтобы можно было заслонить рукавом.

Сквозь небольшую толпу протолкалась тётка с кошёлкой.

– А ну, давай!

– Сколько ставишь?

– А десятку!

Стаканчик накрыл шарик. Несколько быстрых движений…

– Ну? Где он теперя?

– Здеся! – палец с облупленным маникюром ткнул в левый стакан.

Шарика там не оказалось.

– Вторая попытка! – голосом спортивного комментатора Озерова объявил прохиндей, – Только, уже за двадцать рубликов!

– Тута! – уверенно показала тётка на центральный стакан – и угадала.

Оператор трёх стаканов вздохнул:

– У вас, дамочка, глаз – алмаз! Получите свои двадцать.

Заработавшая десятку тётка исчезла. Она была подставной фигурой для привлечения клиентов и разжигания в них азарта.

К ящику протолкался Николай.

– А ну, заряжай, дядя!

– Почём играем? – спросил тот, бегло оглядывая лоха.

– По полтиннику!

Николай вытащил толстенный бумажник из внутреннего кармана плаща, отсчитал десять пятёрок.

Снова шарик исчез под стаканом, быстрые движения рук. Стаканы порхали по пластику секунд двадцать.

– Ну?

Николай уверенно показал на правый стакан… и выиграл!

– Давай ещё разок!

– Давай…

Снова мелькание стаканов…

– Этот! В центре!

Шарик оказался там.

Ругнувшись сквозь зубы, жулик расплатился. Откуда ему было знать, что в Афганистане в роте у Николая служил человек, досконально знавший эту надуваловку? Вот Николай и запомнил его объяснения и схемы движений.