– Но! – Гриша всосал остатки чая и торжествующе выдохнул. – Я кое-что узнал! – Он смахнул с лица волосы: он с лета их отращивал, чтобы получить роковую чёлку на пол-лица. Аня подозревала, что это влияние некой таинственной красавицы из его класса, но брат не признавался – просто говорил про крутую причёску и периодически топил свою чёлку в супе или чае. Караваев уверял, что Гриша таким образом запасается на зиму полезными веществами, на что Ева тыкала пальцем в косичку Клима и спрашивала, на сколько лет у Караваева пропитания припасено.

Клим не отвечал, ибо у настоящего мужчины есть несколько правил: не беги от медведя, не ешь незнакомых грибов и ягод и, ради всего святого, игнорируй Аппельбаум.

– И что же? Не томи, – первой не выдержала Ева.

– Короче, пряники свистнул бездомный! Мне Виктор Александрович подсказал.

– Кто? – удивился Клим.

– Руководитель театра марионеток «Мефисто»! – кивнул Гриша на сцену. – Они же с нами выступают на одной сцене.

– С вами, – поправил Караваев. – Я тут просто луну вешаю, а мне мешают.

Ева фыркнула.

– В общем, Виктор Александрович видел, как один бездомный болтался тут по переулку, причём с ним были кошки.

– Какие именно? – уточнила Ева.

– Погоди… – Клим не поверил своим глазам. Только не это. Пропажа пряников распахнула портал в ад. – Где ты взяла блокнот?

– Он всегда со мной! – Ева навострила карандаш. – Так какие кошки, Гришенька?

– Кажется, на одном плече у него сидела белая, на другом – чёрная. Не уверен. Некоторые говорят, что на голове у него сидел манул. Ну, или это просто шапка-ушанка, они вообще похожи.

– Хватит бредить! – возмутился Клим. – Мы реально будем расследовать похищение пряников бездомным? А свидетели у нас – две кошки и шапка-манул?

– Не-сом-нен-но! – подняла тонкий палец Ева – точь-в-точь как совсем недавно Клим. – Дело о похитителе пряников объявляется открытым! Наши подписчики истосковались.

– Да они уже все разбежались, Ева! Остановись!

– Вот сейчас и прибегут обратно! И друзей приведут.

– Ребята, ну хоть вы скажите ей! Я что, тут один нормальный остался?!

– Иди луну вешай, у нас ещё полно дел!

– Справа заходи! Он там! Гриша, ну ты чего?!

– В Сокольники рвётся, гад!

– Да вот же он! Ах ты! – Клим остановился и пнул ногой искусственное деревце, увешанное оранжевыми фонариками физалиса. С верхушки на него упал небольшой сугроб.

Фестиваль тонул в снегу. Дворники с самого утра скребли лопатами, но щедрое небо снова отсыпало с лихвой пуха и ледяных звёзд. Фестиваль торжественно открылся. Чиновники уже прочитали речи, похлопали в варежки, и из динамиков полилась песня про потолок ледяной. Скоморохи в живописных лохмотьях поверх пуховиков пританцовывали, наигрывая красными пальцами на балалайках, от всей души дудя в дуделки и сопя в сопелки. Самый важный из них, отчего-то в чёрной пиратской шляпе, крутил ручку колёсной лиры и водил за собой поддельного белого медведя в голубой ушанке и красных валенках.

На сценах уже прошли первые спектакли, а Гриша с Климом ловили неуловимых котов, которые шарились по всему Потайному переулку и, кажется, тащили всё, что плохо лежит и хорошо пахнет. Их видели в ларьке с чешскими трдельниками, в палатке с хот-догами; они крутились возле кебабной, совали свои наглые морды в блинную и, что самое загадочное, в киоск с сувенирными колокольчиками, гребешками и расчёсками из бересты́, алтайским чаем и полезными травяными настоями. Впрочем, загадка разрешилась быстро: там продавали чай с валерианой. Но самих котов поймать не удавалось: проклятые твари были быстрее, чем супергерой Флеш, и умнее, чем бог Локи. И если чёрного ещё как-то было видно, то белый на фоне снега был просто неуловим.