– Так, всё, перерыв. – Клим стряхнул снег и уселся на скамейку. – Они меня замотали. Это бесполезно.

– Ими кто-то управляет, – уверенно сказал Гриша. – Зуб даю, этот бездомный может общаться с животными.

– Гриш, а ты сколько сегодня спал? – осторожно спросил Клим.

– Да не до этого! – отмахнулся Гриша. – Я думаю, что он как этот… тренер котов… Котоклачёв. Он гипнотизирует животных, и те приносят ему еду. Я всё продумал, вот…

Он вытащил из кармана смятый листок бумаги.

– Это что? – Клим даже смотреть не хотел, но Гриша подсунул каракули прямо ему под нос.

– Модель кота.

– Чего??!

– Радиоуправляемая! Короче, делаем кота-шпиона и внедряем в банду этого бомжа-котовода. И он приводит нас к нему.

– Кто кого куда приводит?

– Кот нас к бомжу!

– И кто должен сделать эту… модель кота?

– Ты, конечно, – удивился Гриша.

– Ага… И что этот кот должен уметь? – Зря Клим спросил, конечно.

Гриша набрал воздуху в грудь и начал сыпать параметрами предполагаемого кота. Он должен развивать скорость до двадцати километров в час, передавать картинку и звук, транслировать сигнал на спутник, бить током и обездвиживать злодеев с помощью металлического лассо.

Клим ласково похлопал Гришу по плечу и отправился проведать Аню и Еву: они как раз должны были отыграть спектакль. Но Гриша не отставал.

Караваев развернулся и ткнул пальцем наугад.

– Смотри! Кот!

– Где?! – Гриша обернулся.

– Вон туда побежал! – Клим уверенно махнул в сторону палатки с расписными кренделями. Гриша рванул на поиски выдуманного кота, а Клим спокойно пошёл за кулисы. И что же он там обнаружил? Счастливых актёров, которые отыграли свой спектакль и теперь наслаждались покоем? Вовсе нет.

Ева, ещё в костюме гоголевской Оксаны, ходила по гримёрке, выдувая клубы пара, – хиленький конвектор в углу еле справлялся, и Анна Арменовна была в ужасе, что переморозит всех своих талантливых детей. Поэтому она отправила всю труппу по домам, но Аня и Ева задержались. Так вот, Ева бродила, Аня, игравшая императрицу Екатерину, обмахивалась веером, гоня на себя тёплый воздух от конвектора. Она сидела на высоком табурете со спинкой, оклеенном золотой фольгой. Видимо, это предполагался трон.

– О, явился! – Ева зыркнула на Клима, и тот сразу почувствовал себя кузнецом Вакулой, которого вот-вот отправят за царёвыми черевичками.

– А у вас тут что? – осторожно спросил Клим. Он давно понял, что в агентстве «Утюг» лучше не делать резких движений, иначе тебе на голову свалится очередное расследование века.

– У нас всё хорошо, – сказала Аня с выбеленным лицом. Подёргала за искусственную кудряшку взбитого парика и добавила: – А вот у «Самоцветов» все костюмы испорчены. На них краска пролилась.

– Какая краска?

– Жёлтая. Из банки, – объяснила Ева.

– А что в костюмерной делала банка краски?

– Вот это мы и должны выяснить, – сказала глава агентства. – Я подозреваю, что это не случайность, а чья-то диверсия.

Клим нашарил ногой кофр с реквизитом и сел. Нет, надо Еву на привязи держать, у неё дела как грибы после дождя родятся.

– Монтажники могли случайно забыть, – предположил он.

– Только в оформлении нашей сцены жёлтая краска не используется.

– Тем более! Забыли, ищут, с ног сбились: где наша жёлтая краска?

Ева фыркнула.

– Возможно, это случайность, – сказала она. – Но нельзя сбрасывать со счетов и чей-то заговор.

– Зачем кому-то портить костюмы «Самоцветов»?

– Три миллиона на кону! – напомнила Ева. – Вот, например, не нравится мне Евгений Вазгенович…

Она многозначительно кивнула в сторону соседней сцены, где кружились без устали юные снежинки театра «Юные гении», а Евгений Вазгенович, надо полагать, за кулисами подгонял их ударами кнута и демонически хохотал.