– Помню, – кивнул головой батюшка. – Господи Иисусе Христе спаси и помилуй меня.

– Ну а ты часто повторял?

– Каюсь батюшка, грешен. Не часто повторял, забывал чаще повторять. Теперь-то я уж точно исправлюсь.

– Вот поэтому Бог тебе и испытания ниспослал, – еще раз ласково провел ладонью по голове Ивана старец. – Молись чаще и все у тебя хорошо будет. А сейчас с Данилой иди. Он баню для тебя натопил. Здесь пока поживешь. До нашего монастыря тебе не дойти, слаб еще. Окрепнешь, тогда я за тобой вернусь. Жди меня.

– Еще один грех у меня есть, – пополз к Сергию на коленях монах. – Помоги мне с ним справиться.

– Какой грех? – настороженно уточнил старец.

– Мальчонку я здесь в Москве бросил. Пропадет он без меня. Помоги батюшка сыскать его.

– Где бросил?

– У мужика одного. Ефимом Примаком его звать. Христом Богом прошу тебя преподобный, помоги мальчонке.

– Помогу, – кивнул головой Сергий. – Ты за мальца не беспокойся, всё устроится у него как надо. Не согрешил он еще столько, чтобы пропадать. Ты себя спасай. Молись почаще и ни о чем больше не думай.

Данила отвел Батюшку в жарко натопленную баню, вымыл его, веником осторожно постегал, потом намазал чем-то, одел в монашеское одеяние и отвел в келью. Когда Иван оказался в келье, он сразу же хотел произнести благодарственную молитву, однако сил на неё не хватило, и упал монах пластом на желтую солому. И только голова его прикоснулась к душистой подстилке, попал батюшка в нежные лапы спокойного сна. Давно он так хорошо не спал.

Глава 12

– Я вот чего думаю, Иван Родионович, – расхаживал по светлице Дмитрий Иванович, усадив перед собой на лавку боярина Квашню, – может к хану мне самому и не ехать.

– Да ты что батюшка, Дмитрий Иванович, – замотал бородой боярин. – Как же не ехать-то? Тохтомыш злой сейчас на нас за прошлый год да ты ещё не приедешь, беда будет. Не ехать никак нельзя.

– А если я, братцы мои, другого вместо себя пошлю?

– Да кого же ты пошлешь. Хан посланцем из рода боярского и разговаривать не будет, только ещё больше рассердится. Он же знаешь, какой привередливый, ему, если не князь, так и не человек вовсе.

– А если посланник княжеского рода будет?

– Ты с Владимиром Андреевичем поосторожней будь, – приподнял указательный палец к носу Иван Родионович. – Он тоже может тебя перед ханом не в самом лучшем свете выставить. В сторону от тебя он в последнее время смотрит. Так и зыркает, чтоб вынырнуть из-под тебя, а тебя самого в омут толкнуть. Смотри князь, не промахнись. Выпросит братец твой ярлык на Москву для себя, а тебя на бобы посадит. Подумай еще раз великий князь!

– При чем здесь серпуховской князь Владимир?! – вспылили Дмитрий Иванович, и стал ходить по светлице ещё быстрее.

– Так ты ж его хочешь послать?

– Почему его? Я про него и не думал вовсе.

– А кого еще из княжеского рода пошлешь? Кроме Владимира ни одного приличного лица в нашей округе не имеется. Это я тебе точно скажу, ни к какой бабке не ходи. Нет больше рядом с тобой достойных князей.

– Так уж ни одного и нет?

– Вот тебе крест ни одного. Все они против тебя Дмитрий Иванович, как пескари против сома. Некого послать, нет подходящего человека.

– Как же нет? А вот Василий Дмитриевич к примеру.

– Это который? – резво зачесал поверх лба Квашня. – Что-то я сразу и не припомню такого.

– Как же не припомнишь? Сын это мой старший.

– Василий Дмитриевич?

– Он!

– Так ему ж только двенадцатый годок. Мальчонка совсем, а ты его уж к черту в пасть суешь. Молод он еще для таких дел.

– Ты это брось, – топнул ногой князь, что значит мал? Я в девять лет уж на княжество московское сел. Думаешь, мне легко было? И потом, не один он поедет, посольство боярское с ним пошлем. Пусть привыкает, я ведь тоже не вечный.