– А ещё, батюшка, ты в Переяславсле приходом правил, – вылезла из-за печи, повязанная в цветастый платок сероглазая бабенка. – Я еще девчонкой была и всегда в твой храм Пресвятой Богородицы ходила, только потом ты пропал куда-то. А то мы прямо любовались тобой. Такой ты молодой и статный был. Ты и сейчас конечно хоть куда, но тогда, прости меня Господи, писаным красавцем перед алтарем стоял. Жалко, что уехал. Ой, как жалко. Всем миром мы тогда тебя жалели.

– По делу я уехал, – смущенно улыбнулся Батюшка. – В татарской столице потом приходом правил. Сам митрополит московский меня тогда на это дело подвиг. Надо было, вот и уехал. Выбора у меня тогда не было.

– Дядя Ваня, дядя Ваня, – опять затормошил Ивана Ванька. – Можно мы с Васькой в кремль сбегаем, там сейчас мужики на кулачках сойдутся. Очень уж посмотреть хочется. Можно?

– В какой кремль?

– Как в какой? В московский, он здесь один, – засмеялся Ванька и стрелой выбежал за порог.

– Пусть бегут, славная потеха там ожидается. Суздальские бойцы приехали, а мы вот своих, московских настропалили. Надо и нам сходить посмотреть потеху. Ох, и люблю я это дело. Сам бывало, не раз на Рождество с Пасхой в своей деревне биться ходил. Один раз помню …

– Так я в Москве что ли? – бесцеремонно перебил словоохотливого хозяина Иван. – Так её же татарин сжег?

– Ну, это когда было. Прошлым летом. Мы уж отстроились снова. Я-то в деревне жил. В Радонеже. Слыхал про такую?

– Слыхал.

– Вот там я в примаках жил, потому меня и теперь все Примаком зовут. Надоело мне в примаках, вот как прослышал я, что князь работников на Москву зовет, так сразу сюда и приехал. Убиенных мы здесь хоронили. По рублю за восемьдесят похороненных платил нам Дмитрий Иванович. Хорошо платил. Я аж пять рублей заработал. Вот построился на них, три коровы купил, сейчас хозяином полным живу и скажу тебе по секрету, что деньжонки у меня еще остались. Может, торговлю скоро какую-нибудь скоро открою. Солью хочу попробовать поторговать, только товарища надежного найду и поторгую. А ты я вижу, в отшельниках где-то молился? Молодец. Уважаю я таких, как ты, за веру крепкую уважаю. Значит в отшельниках, говоришь жил? Славно.

– Да, вроде того, – кивнул головой батюшка, и, стараясь поскорее уйти от не очень приятной темы, посмотрел на накрытый у окна стол.

Мужик радостно перехватил этот взгляд и, потирая руки, прошел к столу.

– А ты как Батюшка в честь праздника насчет медка крепенького посмотришь? Или ты того, не приемлешь? А может все-таки?

Иван утвердительно кивнул головой и присел у окна. Скоро они познакомились по настоящему. Мужика звали Кириллом, и хозяином он был хлебосольным. После третьего ковша пенного напитка Батюшка в подробностях уяснил, как он вообще в эту избу попал, и под хитрым взором мужика долго оправдывался, что в страшную субботу капли хмельного в рот не брал.

– Как же ты не брал-то? – ухмылялся Кирилл. – Я так шатаюсь, как ты вчера шатался, только после пяти кувшинов, а ты ведь покрепче меня будешь. Ну ладно, не хочешь говорить, не говори, а я тебе прямо отвечу, что пришел ты на рассвете весь мокрый и с дитем на руках, глаза безумные аж мороз по коже, как вошел на порог, так и упал сразу пластом. Наливай.

Еще посидев немного и хорошо сдружившись, пошли мужики к Кремлю на богатырскую потеху посмотреть. Дружно пошли, рука под руку, а вот на кремлевском дворе потерялись. Окликнул кто-то из знакомых Кирилла в толчее, он и пропал в людском водовороте.

Батюшка хотел подобраться поближе к месту потехи, но там было так плотно от зрителей, что он плюнул на свое желание быть поближе к бою и решил быть выше его, забравшись на дерево или на крышу какую-нибудь подходящую. На деревьях тоже уже свободных мест не было, а вот на крыше одной, он прореху среди любопытных зрителей нашел. Иван резво побежал к облюбованному строению и столкнулся плечом в плечо с молодой высокой женщиной тоже спешившей куда-то по своим делам. В другое время батюшка подобному столкновению и внимания бы не уделил, но у молодицы от неожиданного толчка свалился с головы платок, и упали из-под него на плечи белые волосы густые и черные, как смоль.