«Нет, ребята, этот вертолёт не полетит. Что ж вам так приспичило-то, и на кой я вам сдался?»

Алик свернул к ближайшему зданию. Предполагая, что двери скорее всего заперты, он не стал тратить драгоценные секунды на проверку, а подпрыгнул, уцепился за наружную трубу газопровода, подтянулся, забрался в лишённое стёкол окно второго этажа и прижался к стене так, чтобы оставаясь невидимым, наблюдать за тем, что происходит на улице.

Очень скоро на место, где он только что стоял, прибежали трое. Они остановились, прерывисто дыша, – видно, подобные пробежки были для них редкостью. Алик получил возможность хорошенько рассмотреть преследователей. В одном он узнал аборигена, что несколько дней назад пытался отбить у него охоту встречаться с Катей. Двое других были незнакомы. Все трое – крепкие сбитые ребята, но разного роста. Алик мысленно окрестил их: «длинный», «малыш» и «ухажёр».

– Куда он делся? – спросил Длинный.

– Залез куда-то, – ответил Ухажёр.

– Думаешь, срисовал нас?

– Уверен. Мы ж топали, как стадо слонов, он услышал и, на всякий случай, заныкался. Трусливая скотина. Закопаю гниду.

– Эй, полегче! – возразил Длинный. – Сказано было только тебя подстраховать, пока ты его пощипаешь малость, но что-то мне не охота. Может, скажем, что убёг?

– Ещё не хватало! – знакомый Алику абориген сплюнул. – Фигня вопрос. Кадр этот – мозгляк ледащий. Я его один порву, как тузик грелку, – Ухажёр, достал из кармана металлический кастет и надел его на пальцы правой руки. – Загашу и здесь оставлю. Его долго никто не найдёт. Шило, у тебя «пукала» с собой?

– Сам ты «пукала»! Не знаешь, как правильно, говори просто «финка». Нож всегда при мне, – Длинный похлопал себя по боку,– мало ли, колбаску там порезать придётся или рёбра кому пощекотать. А чего ты вообще взъелся? Злишься, что он Катьку твою помял?

Ухажёр с перекошенным от ярости лицом обернулся к нему. Длинный встретил его взгляд гнусной ухмылкой:

– Что не так? Думаешь, они в темноте два часа книжки читали? Ладно тебе, Гриф. Баб вокруг полно. Другую найди или этой ума вложи, чтоб не давала кому ни попадя.

Ухажёр издал звук, похожий на рычание.

– Не твоё дело! Я со своей бабой сам разберусь. А гниду эту замочу.

– Хорош базлать, – заговорил Малыш. – Я с Грифом согласен. На кой нам ещё один мокрушник1? Может вам на замену? Седой говорил, на днях банку фикосную брать будем. Обещал, что потом все жирными бобрами разбежимся. Так на кой хрен лишний рот? С ним же делиться придётся. Может, Седой собирается грядки прорядить? Чё думаете?

– Пускай лошадь думает, у неё голова большая, – Ухажёр сплюнул в сторону. – К примеру, тебя «прорядить» я могу прямо сейчас.

Малыш только зыркнул исподлобья и сказал:

– Так чё?

– Ничё! Замочим его нахрен, – сказал Ухажёр.– Гляньте, в том цеху все окна в решётках, а здесь окно разбито и труба рядом, наверняка туда влез. Муха, останешься здесь. Шило, подсади. Только ты не сразу за мной, а только, когда я на подоконник встану, а то труба не шибко толстая – не ровён час, отломается.

Алик бесшумно отступил в пока ещё густую темноту помещения, в два шага переместился к другой стороне окна и снова прижался спиной к стене.

«Верно, труба не ахти. Поэтому, ребятки, ведём себя культурно: не толпимся, заходим по одному. Каждому гарантировано индивидуальное обслуживание».

Муха, сунув руки в карманы штанов, проследил, как Гриф, придерживаясь за стену и осторожно переступая маленькими шажками по трубе, добрался до окна и спрыгнул внутрь. После этого Муха подсадил второго товарища. Шило проделал тот же путь и скрылся из виду.