При упоминании обета Кристиан напрягся. В голубых глазах на мгновение промелькнула такая боль, что Маркусу стало некомфортно. Мысленно ругая себя за то, что надавил на больное, вампир попытался увести разговор от щекотливой темы.

– Рад, что ты начал принимать на работу более молодой персонал, – ухмыльнулся он, покачав в руках полупустой стакан. – Не подумай, я очень люблю Барни, но, согласись, Молли явно выигрывает по… нескольким показателям.

Крис довольно хохотнул.

– Сам-то давно в паспорт смотрел?

– Признаюсь, не заглядывал уже лет десять.

– То-то же. Знаешь, друг, в свое время я ведь хотел помочь Барни. Хотел поделиться нашим даром…

– Не называй это даром, Крис, – вмиг помрачнел Маркус. Он сделал большой глоток виски и, осушив стакан, со звоном поставил его на стол. – Будь моя воля – я бы вернулся в то время и сделал все возможное, лишь бы этого не случилось. Я бы прожил пусть и короткую, но настоящую жизнь. Без страха выйти на улицу в солнечный день. Без непреодолимого желания впиться в шею прохожего, чей запах мне казался привлекательным. Без давления отца.

– Я согласен, есть минусы, – миролюбиво подняв руки, проговорил Крис. Облокотившись на стол, блондин снисходительно улыбнулся. – Но ведь есть и плюсы. И их довольно много. К тому же, время не стоит на месте. Мы давно не боимся солнца, а наши рестораны открыты по всему миру. Пей – не хочу.

– А с последним что?

– С этим ничего не поделаешь, – вздохнул Крис. – Мы обязаны подчиняться аделану.

– Обязаны? Кто это сказал? Азур. Он так решил.

– Да, и, с одной стороны, я его понимаю, – осторожно проговорил Крис, осознавая, что ступает на скользкую дорожку. Маркус возмущенно взглянул на старого друга. – Погоди, не перебивай. Послушай. Каждый из нас борется за жизнь, за свое место. Мы не можем доверять всем и каждому, не знаем, в какой момент кто-то пойдет против нас, так? Взять к примеру меня. Я – владелец небольшого ресторана в захудалом городке, и то переживаю, что кто-то из наших решит отбить мой бизнес. А Азур – король. И, вполне объяснимо, что он переживает за свой статус и хочет держать на контроле всех, кто его окружает.

– Ты искренне считаешь, что это хороший выход – подчинить их волю, заставить беспрекословно повиноваться, без права на личное мнение? Каждый из тех, кто дал обет, становится куклой в руках сумасшедшего кукловода. Азур полностью контролирует их действия.

– Мне ли не знать, – тихо пробормотал Крис, опустив голову.

Он, так же как и все приближенные к Азуру, был связан обетом. Маркус медленно кивнул. Желание спорить мгновенно отпало.

– Извини. Я просто не могу слышать, как ты оправдываешь тирана.

– А что мне остается? – развел руками Крис, откидываясь на спинку кресла, которая жалостливо скрипнула под тяжестью его тела. – Если Азуру стукнет в голову меня проверить, я хотя бы смогу оправдаться, что не имею ничего против короля. Он, конечно, знает о нашей давней дружбе, но я бы не хотел, чтобы меня убили просто за то, что я на твоей стороне.

– Не нужно принимать мою сторону, Крис, – отмахнулся Маркус, примирительно улыбнувшись. – Держись нейтралитета. Так будет лучше. Через несколько дней я уеду, и мне не хотелось бы возвращаться и на твои похороны.

Крис невесело хохотнул и, склонившись, достал из-под стола початую бутылку виски. Судя по бурому, слегка мутноватому цвету напитка, «особый ингредиент» составлял не менее половины от общего количества спиртного.

– Выпьешь со мной?

Маркус едва заметно кивнул, подставляя свой стакан. В голове крутились невеселые мысли. Наверно, ему не следовало возвращаться в Рэйнвуд. После случившегося с Кэти, когда Маркус скоропалительно уехал из города, он пообещал самому себе, что больше никогда не перешагнет границу владений Азура. Там, на чужой территории, аделан ничего не мог сделать как с ним, так и с Тарой. Маркус забрал ее с собой, потому что сестра – единственная, кто у него остался. Именно Тара помогала ему справиться с болью, которая разрывала душу после потери Кэти. Только она была рядом и всячески поддерживала брата, не давая ему скатиться в пропасть, удерживая его на границе жизни и смерти. Хотя, можно ли это назвать жизнью? За все эти годы он ни разу не почувствовал себя живым. Даже с Кэти он не мог отделаться от ощущения, что жизнь проходит мимо. И его дни – лишь жалкие попытки существования. Но она дарила ему то, чего вампиру так не хватало – надежду на то, что у него все еще есть душа.