Продолжая давить ваткой на ссадину, чтоб впитался раствор, другой рукой Пхан придерживается за каркас спинки рядом с бедром сестры. Оценивает раскрасневшийся искусанный рот. Что так сильно раздосадовало Ёнсок? Результаты экзамена? Старший хорошо знает эти трепетные губы, их надо беречь, они крайне чувствительны. Когда Джинхён прикрывал их Виньен, чтобы она не шумела, если они прятались вместе от взрослых, то нижняя всегда подрагивала или в подушечку пальца, или ощутимо в ладонь. А сейчас и верхняя дёргается. Да чего девчонка разволновалась-то так? Даже если и приняла что-то, Пхан же её не сдаст, Вив не может не понимать этого. Джинхён только кое-что проверит.

Хорошенечко поднажав на сырую рану, старший враз получает нужный ему результат: рот приоткрывается резко и Ёнсок судорожно хватает воздух, как рыба в песке.

– Только бухала? – прежде, чем съехать вниз, Джинхён контрольно задерживается на глазах. Точно не героч, зрачки бы сузились.

– У тебя от меня секрет, и у меня от тебя, – шипит и брызжет слезой Ёнсок. Джинхён оставляет бедную коленку в покое.

– Наш шофёр тебя отвезёт.

– Ага, щас! Он меня никогда никуда не отвозит без доклада, сам знаешь кому. Захочу, сама со всем справлюсь. У меня членского не было, а я прошла, я же умная, я Эл. И я просто так не исчезну. Понятно? Я пришла за парнем и не уйду, пока не найду себе парня!

По тому, с каким вызовом возбуждённая младшая смотрит на брата, Пхан понимает – до Виньен не доходит, что она только что ляпнула. Или она это специально, чтобы его позлить? Две пары глаз, заметно афигевших у зеркала, и отвисшая челюсть Джинхёна (блять, по щекам себя побить, чтоб отморозиться?), видимо, дают понять Виньен, что она где-то прямо сейчас проебалась.

Бляяять… читается в глазах девчонки.

– Нихуя се приплыли, – откровенно угорает Ван Чон, – она же в вашу квартирку начнёт мужиков водить, Джинни. Ты собираешься как-то поспособствовать или примешь какие-то меры?

Инсон толкает любимого в бок, и Пхан говорит ей мысленное спасибо – хоть у кого-то здесь чувство такта осталось. Потому что сам Джинхён едва сдерживается, чтобы мелкую с кресла не сбросить. Пусть сама себя обрабатывает, дура.

Тампон, или валик, или как там ещё оно называется, пришлёпывается на коленку. И всё, старший умывает руки.

– Эй, друг, ты куда? – догоняет Ван Чон.

– У нас работа, вообще-то.

– Ты собираешься её одну оставить?

– Она не одна. Повсюду сильные, на любой её вкус, мужики, прикроют.

– Джинхён, ты серьёзно? – Ван Чон типа случайно встаёт у выхода. – Она же под кайфом.

– Только пьяна.

– Даже если и так. С её-то планами на эту ночь… И в какой роли? – Алекс бросает взгляд на Ёнсок, нахохлившуюся, как воробей на жерди. – Ничего хорошего не жди, ситуация окажется ещё хуже.

Джинхён покачивается с пяток на носок и прячет руки в карманы плаща:

– И что ты предлагаешь? – незаметно для всех сжимает кулаки Пхан.

– Давай с собой заберём.

– Нет.

– Ну, я пошла, – ныряет за Алекса Вив. Инсон ловит наследницу Ли за шкирку и держит, как нашкодившего котёнка.

– Может матери её позвонить? – предлагает младшая группы, пока Виньен выскальзывает из футболки, смущая молочным торсом и розовыми сосками.

– Будь уверена, она уже ленту скроллит и видит там клоунов, то есть нас, – Ван потирает широкую переносицу и зажимает её, сосредотачиваясь, – а её мордаху, скорее всего, заснять не успели. Зато теперь она вот такая… вся доступная, открытая. Но у Джинни всё ещё остаётся шанс не сильно разъярить госпожу директора. Джинхён всё сделал правильно, но больше он не при делах. Поделим ответственность за перформанс на нас троих. Да, Джинни?