Пхан, махнув прядью, закрывшей один глаз, замечает на дереве всё того же странного, но теперь как-то жутко сгруппировавшегося, дурика. Может и правда Джинхён крышей поехал, узрев двадцать пятый кадр на занавешенном чёлкой обзоре, но он точно различает в босом чудике, готовом сигануть вниз, знакомый силуэт. Вот только безумный взгляд на конопатом лице…

– Джинхёёоооон! – визжит балбески кусок и падает с дерева, придавив Пхана… господи, бляцкая алгоритмия, Виньен… Фоток будет – пиздец.

––

Карбонадо – чёрный алмаз угольного цвета

Тетрадь смерти – Чёрная тетрадь смерти из одноимённого анимэ. Пишешь имя и бог смерти (например, Рюк) ликвидирует этого человека.

От навалившейся тяжести трудно дышать, но способность вмещать кислород всё-таки возвращается. А затем воздух из лёгких снова выталкивается и слегка ворошит пахнущие чем-то знакомым волосы Ёнсок. От неё тянет чем-то вроде пересохших детских рисунков и ветошью. Сколько Вив там сидела, в паутинах? И почему её волосы непривычного чёрного цвета? Когда под сверкания вспышек семейное бремя елозит на старшем, оно отчаянно цепляется за отвороты, обжимает шею. А когда Виньен отдирают, одинакового оттенка локоны, её и Джинхёна, цепляются друг за друга. И шиш младшую со старшего снимешь. Пхан это сделает сам, а потом по заднице надаёт.

С благодарностью к учителям «Sinrosong» Entertainment он вспоминает знаки, заученные на непредвиденный случай. Подаёт Чону один из таких, «хвост Кангула»: мизинец – вверх, безымянный – к ладони. Над армейской парой ботинок Джинхён трясёт запястьем в посыле: драгоценность, кошачья лапа, мелочь, пчела на лотосе, цыплёнок. Должен же Алекс догадаться, что на айдоле повис дорогой человек, что никакой опасности на самом деле нет, и ситуацию лучше не усугублять, нужно сделать вид, будто так и задумано, а разобраться – позже. Лидер обязан ориентироваться в любом неожиданно возникшем хаосе, это главный урок, усвоенный за годы, проведённые внутри гигантской корпорации.

Ван Чон объясняется с наименее суетливым и наиболее обеспокоенным субъектом в форме, и тот командует в рацию. Армейские ботинки отступают. Алекс подсаживается рядом на корточки, с другой стороны, то же делает Айс. Ребята позируют, образуя руками над затылком Ёнсок обширную дугу, изображающую верхнюю часть сердца.

Хеллоуин же, ужасная хуета случается, а мы вампиры-дебилы, давайте радоваться и фотографироваться. Ничего более идиотского Пхан и вообразить бы не смог.

Продолжая прижимать Виньен крепко, веснухи по-любому отпечатаются на бортах повлажневшей рубашки, Джинхён приподнимается, опираясь на один локоть. Пусть и неловко, но вдруг никто лицо сестры чётко снять не успел? А если успел, то, чем меньше на снимках открытой и несмазанной физиономии тон-сэн, тем файлы дороже. Будет чем спастись от аджуммы. Она засудит каждого, кто без её согласия засветит в сети представителя семейства Ли. Любой провокационный снимок – присвоит и продаст, когда сама посчитает нужным. И вот ещё что, Ёнсок… она тебя не успеет убить, это сделает Алекс в туалете Кондитерской, чтоб без свидетелей. Пхан задорно облизывает клык (заебись, не отклеился).

– Вив, ты там как? – пригибается к уху своей младшей Джинхён, не забыв всем вокруг улыбнуться. Кажется, прежде чем спрашивать, он не успел убрать конец языка и случайно лизнул под мочкой. Ну, что тут добавить?.. Терпи неудобства обслюнявленная бандитка, старший твой зад прикрывает.

Чтобы поправить одежду, перевести дух и придумать как выпроводить Виньен, все вместе протискиваются не в туалет, а в медпункт. Пхан ещё не видел коленей сестры, наверное, они в месиво. Да и сам Джинхён затылком хорошо приложился.