Все время существования цивилистической науки существовало множество научных дискуссий как по фундаментальным, так и по частным научным вопросам. Научная дискуссия оказывает влияние на развитие представлений о предмете исследования, в ней наиболее рельефно находят отражение функции науки в тот или иной период. При проведении исследования, результат которого представлен в настоящей монографии, было очень любопытно наблюдать за изменением аргументов, используемых для подтверждения своей позиции или опровержения доводов противника (в зависимости от текущих задач данного этапа цивилистической науки).

Цивилистическая наука в тоталитарном государстве не являлась свободной. Как справедливо отмечает Т. Я. Хабриева, в советский период «хотя и велась научная дискуссия, но была и система общепризнанных устоявшихся понятий и теорий»[166]. Действительно, дискуссия являлась формальной, касалась дозволенных вопросов и во всяком случае не приводила к расшатыванию фундаментальных представлений о праве. Такой эффект достигался путем использования системы ограничений науки, которые выражались в ряде явлений, характерных для того времени. Это и цензура, и ограничение числа юридических изданий с жестким отбором научных статей для публикации, и утверждение научных тем в специальном порядке. При этом видимость свободной науки поддерживалась путем дозволения и поддержания нескольких научных дискуссий, в основном не имеющих практической направленности и не подрывающих ни сущности государственного регулирования имущественных отношений, ни подхода к праву и государству. Даже в такой дискуссии цивилистическая наука продолжала выполнять свою идеологическую, пропагандистскую и воспитательную функции, которые будут подробно рассмотрены далее в монографии, целью сохранения возможности для ведения таких дискуссий являлось поддержание научного интереса к области гражданского права. Таковы основные сохранившиеся в течение всего периода развития цивилистической науки дискуссии: а) о сущности гражданского права; б) о дуализме частного права; в) о сущности юридического лица; г) о природе договора.

Яркой иллюстрацией такого создания видимости научной дискуссии в тоталитарном государстве была дискуссия между П. Стучкой и Е. Пашуканисом о сущности гражданского права[167]. Дискуссия проходила в начале 30-х гг., нашла выражение в ряде выступлений на конференциях, в также в ряде публикаций. П. Стучка и Е. Пашуканис познакомились на совещании о правовой программе Свердловского университета, нашли, что имеют сходные взгляды на ключевые вопросы советского государства и права и с 1922 г. начали совместную работу по теории права при Комакадемии. Через пять лет П. Стучка написал курс советского гражданского права, который вызвал жесткую критику со стороны Е. Пашуканиса за основную идею о цели гражданского права, названную в нем и состоящую в том, что гражданское право выступает формой опосредования общественного обмена товаров или, иначе говоря, снабжения населения товарами. По мнению Е. Пашуканиса, такой подход не сообразуется с пониманием текущих задач социалистического строительства. Оба ученых входили в редколлегию журнала «Советское государство и революция права», где Е. Пашуканис был ответственным редактором. Ни обсуждаемый вопрос, ни доводы сторон не могли повлиять на правовое регулирование имущественных отношений, на рассмотрение ключевых категорий гражданского права. Вместе с тем дискуссия велась оживленно, даже, можно сказать, ожесточенно, привлекала к себе внимание общественности,