«Ну что, Стивен? – Арис прислонилась лбом к холодному стеклу. Ее голос был тихим, почти интимным. – Опять тупик. Они не хотят… они сопротивляются. Словно сама природа восстала против моего замысла».

«Объект Альфа» медленно повернул голову. Его глаза, лишенные зрачков, мутно блеснули. Он издал звук, похожий на прерывистый вздох.

«Ты ведь помнишь, Стивен? – продолжала Арис, ее взгляд был устремлен куда-то сквозь него, в прошлое. – Наш «Проект Феникс». Мы были так близко. Мы думали, что держим Бога за бороду».

О да, она помнила. Это было еще до того, как мир окончательно рухнул в тартарары, но уже после того, как ее личный мир был уничтожен. Тогда, в первые месяцы после гибели ее детей и Алекса, она работала как одержимая. Не над лекарством от той первоначальной чумы – было уже поздно. Она работала над контролем. Над подчинением. «Проект Феникс» – ее первая попытка не просто остановить вирус, но перепрограммировать его, заставить служить. И на какой-то момент ей показалось, что это удалось.

Первые модифицированные образцы… они перестали быть просто агрессивными машинами для убийства. Они начали проявлять признаки… организации. Они слушались ее команд, передаваемых через ультразвуковые излучатели. Она чувствовала себя создателем, дирижером этого чудовищного оркестра. Она думала, что сможет использовать их как щит, как армию, чтобы защитить остатки человечества, чтобы навести свой порядок.

А потом случился «Прорыв Зеро».

Один из ее «усовершенствованных» штаммов мутировал непредвиденным образом. Вместо подчинения командам, он развил нечто вроде примитивного коллективного разума. Они начали общаться друг с другом, координировать свои действия без ее участия. И их агрессия… она стала не просто животной, а осмысленной, направленной. Они стали умнее. Хитрее. Они научились обходить ее системы защиты. Они вырвались из лаборатории, которая тогда еще не была этой неприступной крепостью. И они унесли с собой секрет этой новой, улучшенной заразы во внешний мир. Это был ее самый страшный провал. Ее личный призрак в машине этого апокалипсиса, который она сама помогла сконструировать.

«Мы ошиблись, Стивен, – прошептала Арис, ее дыхание оставляло на стекле легкий налет пара. – Гордыня. Мы всегда платим за гордыню».

«Объект Альфа» снова издал свой странный, вздыхающий звук и медленно протянул к стеклу огромную, деформированную руку, оставив на нем смазанный след.

Арис отстранилась. Воспоминания всегда оставляли этот горький привкус пепла во рту. Но они же и подстегивали ее. Тот провал не сломил ее. Он сделал ее сильнее. Осторожнее. И еще более одержимой. Она не повторит прошлых ошибок. Она доведет начатое до конца. Любой ценой.

Она вернулась к своему рабочему столу. Красная строка на мониторе все еще горела, как насмешливый укор. Арис взяла планшет и начала вносить коррективы в формулу. Ее пальцы двигались быстро и уверенно. В ее глазах снова зажегся тот лихорадочный, нечеловеческий огонь.

«Деградация, значит, – пробормотала она. – Что ж. Иногда, чтобы создать нечто новое, нужно сначала довести старое до полного распада».

Она работала до тех пор, пока первые, робкие лучи серого рассвета не начали пробиваться сквозь бойницы замка. Но для Арис Торн это был не рассвет нового дня. Это было лишь продолжение одной бесконечной, сумеречной ночи, в которой она была одновременно и пленницей, и верховной жрицей. И никто не знал, что принесет ее следующая молитва этому умирающему миру – спасение или окончательную гибель.

Глава 6

Шепот и тени

Дорога, если этот клубок из разбитого бетона, оползней и скелетов неведомых тварей можно было так назвать, вела Рекса через местность, которую сам Дьявол, вероятно, пометил бы на своих картах как «Обходить десятой стороной, даже если опаздываешь на шабаш». Воздух здесь был тяжел не только от вездесущей вони распада, но и от какой-то невидимой, гнетущей ауры, словно само пространство было пропитано страхом и отчаянием тех, кто сгинул здесь раньше. Солнце, казалось, вообще забыло об этом уголке проклятой земли, и даже в полдень тут царили вечные сумерки, в которых каждый куст мог оказаться затаившимся хищником, а каждая тень – предвестником быстрой и грязной смерти.