Шли гудки. Судя по информации, эта тётка жила за городом, даже удивительно, что она была так близко к братьям, несмотря на то что, судя по записке на кухне, они довольно много колесили по стране.

Гудки тем временем не прекращались. Я уже хотел бросать трубку, как вдруг гудки резко прервались, и я услышал довольно молодой женский голос.

– Алло? – Он звучал с лёгким надрывом, вероятно, отвечающая плакала до звонка.

– Алло, здравствуйте. Я из полиции и звоню по поводу матери Кирилла и Сергея Крыловых. Дело в том, что они подверглись определённым событиям, и нам нужны показания их матери.

Спустя полминуты молчания, голос, прерываясь, проговорил:

– Она… она мертва.

– Что, простите?

– Я… я её дочь, Анна Крылова. Она умерла этим вечером.

– Простите, я не знал, я… А как… то есть…

– От чего она умерла?

– Да. Простите, если я лезу не в своё дело.

– Ничего. Она умерла от бедности. От крайней бедности. Я сама приехала только что. Меня… меня известили о её смерти, и я сразу же приехала. Жаль, что раньше не было возможности даже навестить её…

– Вы с ней мало общались?

– Я работаю далеко, да и… повода не было, что ли. Последний раз мы общались по телефону неделю назад, я тогда хотела к ней приехать, но появились дела, да и она сама меня отговорила. Она сказала, что узнала о братьях что-то ужасное, кажется, они были преступниками, да?

– Верно.

– Ну и она сказала, что написала Кириллу письмо с просьбой остановиться. Хотя мне кажется, что она надеялась на подаяние с его стороны. Я только недавно узнала о её бедности. Она, оказывается, по какой-то старой государственной ошибке уже долгое время не получала пенсии, и ей никак не могли её вернуть. Она много работала, но, видимо, этого не хватало. Ни разу даже не упоминала об этом, думаю, об этом даже никто и не знал. А что сейчас с братьями? Вы их поймали?

Я онемел. Какой-то горечь скопился в моей глотке и не давал даже слову проскользнуть наружу. Всё внутри стало сжиматься, казалось, сердце вот-вот вывернется наизнанку и выпрыгнет. Жар прошёлся по телу, и лёгкая дрожь окутала позвоночник. Я не мог сказать ни слова.

– Алло, вы ещё здесь? Что с братьями? Я могу с ними поговорить?

– Я… простите! – крикнул я, сбросив вызов телефона. – К черту! Попрошу кого-нибудь другого взять их показания. Надо, блин, домой… надо домой… – Я резво вышел из здания и пошёл домой. Спустя пятнадцать минут я уже спал в постели. Спал…

Последний удар, и звук выбитой двери обегает комнату, отдавая лёгким эхом и тряской. Дежурный отряд СОГ, состоящий из меня и Алексея, входит внутрь. Наполовину сбитая с петель дверь, повиснув на оставшемся креплении звонко скрипит под натиском неслабого сквозняка. Серая комната, окутанная тьмой, окружила наш взор. Спустя мгновение мы заметили лежащий почти по центру комнаты труп, а чуть позже и висящее недалеко от него тело, поддуваемое ветром из открытого окна.

– Мда… – Лёха, видимо ожидавший большего сопротивления, облокотился на стену комнаты.

– Придётся всю группу звать, – заметил я, осматривая комнату.

– Ладно. Давай тогда я в участок, оповещу всех, а ты сиди, сторожи. Муть какая-то творится.

– Ага.

Спустя мгновение Лёха вышел. Убедившись, что он покинул дом, я начал быстро рыскать по квартире. В первую очередь я полез на кухню: в ящиках и столах ничего не было, кроме пыли, а на столешнице лежали лишь нераспакованные пакеты с продуктами и записка, содержание которой меня не заинтересовало. Потом пару раз оббежал все остальные комнаты, осмотрел диван. Наконец убедившись, что я ничего не найду, стал обыскивать трупы. Сперва я подсел к Кириллу. Его лицо ещё не полностью остыло и даже походило на живое. Пуля попала чуть ниже сердца, но, видимо, всё же зацепила орган. Инстинктивно оглядываясь в поиске оружия, я заметил лежащий недалеко ПМ, видимо отброшенный в сторону. Надев заранее взятые перчатки, я стал аккуратно рыскать по его карманам. Найдя телефон, я положил его себе в сумку. Также в другом кармане я нашёл красиво сложенное письмо, которое тоже захватил. Убедившись, что больше ничего не найду, я встал и подошёл к Сергею.