– Да. Скоро её совершеннолетие, – ответил ей отец. – Ты и так затянула, всё надеялась на милого сыночка.

– Не говори так, он же и твой сын! – возмутилась мачеха.

– Лучше бы его вообще не было, чем такой никчёмный болван! И даже не думай перечить. Молчать, я сказал! Всё! Ты не справилась с его воспитанием и сделала из него дебила! А потому засунь свои эмоции куда подальше и делай, как я скажу!

Не нужно было обладать семи пядями во лбу, чтобы понять: между отцом и мачехой – серьёзный конфликт, раз обычно хладнокровный отец кипел от ярости. Кажется, мачеха всхлипнула, а отец продолжал:

– Выжми из неё всё, что возможно, и не давай ей спуску.

По шагам я поняла, что он направляется к двери. Моя молниеносная реакция, выработанная годами, не подвела. Метнувшись в сторону, я спряталась в нише за огромной вазой с цветами. Дверь библиотеки открылась, и из неё вышел отец, напоминающий грозовую тучу. Когда он резко прошёл мимо, не заметив меня, я перевела дух. Из библиотеки доносились звуки покашливания и льющейся воды в стакан. Выждав несколько минут, я выбралась из своего укрытия и, как ни в чём не бывало, подошла к приоткрытой двери библиотеки. Тихонько постучала.

Прочистив горло, мачеха сказала:

– Входи!

Толкнув дверь, я увидела мачеху, сидевшую в кресле у камина. Её взгляд был устремлен куда-то вдаль. В руке у неё был наполовину пустой стакан с водой.

– Садись, – произнесла она, не поднимая глаз.

Я послушно опустилась на диван напротив неё. Несколько секунд длилось молчание, затем мачеха, наконец, посмотрела на меня. Её взгляд был настолько полон ярости, холода и злости, что если бы всё это, как говорят, убивало, она бы уже десять раз убила меня.

– Готова? – спросила она.

– К чему «готова»? – осмелилась я спросить дрожащим голосом.

Мачеха вздохнула и слегка наклонила голову:

– Тебе предстоит много нового узнать и выучить. Надеюсь, ты не разочаруешь своего отца… – немного подумав, она добавила. – На твоем месте, я бы руками и ногами вцепилась в предоставленную возможность… – и она в ярости бросила в камин недопитый стакан. Я вздрогнула от звука разбитого стекла.

Не дожидаясь моего ответа, она поднялась и направилась к двери. Я встала и последовала за ней. Мы вышли из комнаты и молча пошли дальше по коридору.

Вскоре мы оказались возле комнаты, которая когда-то была моим классом. Перед тем как открыть дверь, мачеха сказала:

– Но не надейся на поблажки. Какое будет наказания, ты и так знаешь, – с этими словами она открыла дверь. Подталкиваемая ей, я шагнула внутрь.

Господи, как давно это было?

Когда-то моим образованием занимались «наравне» с братом. Отличалось лишь то, что я обучалась здесь, дома, а он посещал элитную школу. Моим первым и единственным педагогом был Вениамин Степанович, ставший мне настоящим другом и опорой в этих стенах. Но всё изменилось после того, как мачеха услышала наш с ним разговор.

В тот день мы занимались математикой, которая легко мне давалась, как и шахматы:

– Ну что, Алина, прямо скажу: хорошо справилась с задачей, – сказал Вениамин Степанович, проверяя мою работу. – Ты действительно очень умная девочка. А как твои успехи в шахматах?

– Мне сложно судить, но я бы очень хотела поучаствовать в каком-нибудь турнире.

– Ух ты! Даже так! – искренне обрадовался он. – Ну что ж, я могу поговорить с твоими родителями. Шахматы требуют логики и стратегии, а у тебя эти качества прекрасно развиты… – и после паузы добавил: – Но помни – успех приходит не сразу. И придется очень много работать над собой.

– Конечно, я понимаю, – согласилась я. – Вы же всегда говорили, что главное – упорство и терпение.