Номин посмотрел на Оррика странно:

– Учителя нашей школы говорят, что Ступени Детства и Молодости лишь закаляют тело, разум и дух, а ступень Зрелости преображает дваждырождённого – а найти дорогу к преображению каждый должен сам, на своём опыте. Но я слышал и другое… – он замялся.

– Что к прорыву на Пути духовных боевых искусств можно прийти через убийства?

– В Великом Инзе уже давно мир, только на границах варваров гоняют. Последний большой мятеж был лет десять назад, да и тот прошёлся лишь по дальним восточным пределам. Даже между школами боевых искусств нигде нет смертельной вражды. Мне сказали, что в нашем поколении ещё никто из мастеров боевых искусств не достиг Зрелости, а в предыдущем достиг один. И что это из-за тихой жизни, которая убивает саму суть боевых искусств.

Оррик некоторое время молчал, потирая подбородок двумя пальцами. Затем сказал:

– Я вот слышал, что для прорыва на Зрелость нужно совершить невозможное. В этом есть некая загадка, не так ли – как отличить то невозможное, которое сила Второго Дыхания каждый божий день обращает в возможное, от того невозможного, которое нужно для прорыва? И в словах твоих учителей тоже есть похожая загадка. Люди преображаются с каждым прожитым днём. В чём отличие преображения, нужного для Зрелости? Я не знаю, какая загадка ближе к сути, и тем более не знаю правильного ответа. Может быть даже так, что всё это лишь красивые слова, а на самом деле для прорыва нужны некие тайные средства. Я только уверен, что никто и никогда ещё не прорывался механическим повторением действий, которые под силу и простому смертному. Даже если это убийства ради убийств. Знаешь, как война и кровопролитие, наверное, помогут тебе прорваться? Превратив тебя в чудовище, способное на вещи, которые для нынешнего тебя, были бы невозможны. Ну, скажем, поднести мне яда, вместо исцеляющей мази, ради мести за неудачный бой, а потом перерезать всех в этом притоне, чтобы некрасивая история не выплыла.

 Оррик окончательно расслабился лишь когда глаза воина при этих словах стали как плошки:

– Да я бы никогда…

– Да. Ты бы никогда. А вот человек, готовый убивать просто ради новой Ступени – другое дело.

 Номин вздохнул. Потом сказал:

– А про какие тайные средства ты говорил? Я вот ещё слышал, что существуют волшебные мечи, помогающие прорваться и тот мастер из прошлого поколения как раз воспользовался одним из них.

Оррик фыркнул:

– Думаешь тайные средства просто так называются тайными? Если б они существовали, то уж точно о них нельзя было бы узнать так просто.

*****

 На следующее утро Оррик и Номин встретились ещё раз, у выезда на дорогу. Оррик стоял, гладя свою серую лошадь по шее, когда Номин вышел с постоялого двора.

– Я тут тебя жду, потому что забыл вчера кое-что сказать, – промолвил Оррик. – На твоём месте я бы хорошенько припомнил, от кого именно наслышался вещей, про которые мы говорили вчера. И присмотрелся к этим людям. Чем-то у вас тут попахивает нехорошим, друг Номин.

Оррик никогда не любил благородное искусство охоты. Может быть потому, что в детстве его возможности охотиться ограничивались ловлей кроликов и голубей на еду – добыча, неспособная разжечь в сердце азарт. Может быть потому, что к тому времени как его положение достигло высот, при которых участие в больших охотах стало для него обязанностью, азарта в его жизни уже хватало на четверых. И стрелять животных, не способных отстреливаться – а из лесных чудовищ на далёкой родине Оррика осталась лишь горстка настолько скрытных и опасных тварей, что и самому императору не смогли бы устроить охоту на них ради забавы – казалось делом скучным.