Чужестранец в землях мечей Станислав Дементьев

Дороги Великого Инза, особенно его окраинных княжеств и экзархатов, нынче были опасны. Разбойники множились, как вши в одежде нищего и мыши в амбаре лентяя. Вот и эту дорогу в поросших лесом горах тоже стерегла пара лихих людей.

– Брат, путник идёт! – с этими словами прибежал Чунта Второй, стоявший на посту, к Чунте Первому. Тот сидел у костра на прогалине, в стороне от дороги, и ощипывал на суп пойманного утром пернатого прыгуна. – Богатый, по всему видать! Одежда вся цветастая, красная с синим! А за собой ведёт странное животное, навроде безрогой антилопы. А идёт один, без слуг и охраны!

– Богатый, говоришь? – спросил Чунта Первый, поднимаясь с брёвна и стряхивая с себя пух и перья нелетающей птицы. – Без охраны, говоришь? Никак этот богатый человек решил поделиться своим богатством с бедными нами?

 Заржав с собственных слов, он взялся за длинный меч.

 Надо сказать, выглядели братья Чунта как и пристало разбойникам: высокие, крепкие, жилистые, загорелые, косматые, украшенные шрамами и цветастыми татуировками, в грязной и потрёпанной одежде из дорогого шёлка. Обычно им достаточно было выйти из леса, как путник уже лез за кошельком, в надежде разменять его на собственную жизнь. Даже если не разбирался в том, что их татуировки значили, и не сразу признавал в братьях дваждырождённых

 Но сегодня всё пошло наперекосяк. Пока путник огибал крутую скалу и подходил к расположенному за ней удобному месту для засады, он казался обычным человеком. Высоким и худым, с осанкой бойца, уверенным шагом и мечом на поясе, но без всяких признаков сверхъестественной силы дваждырождённого, видимых или невидимых. Вот только стоило братьям сделать первый шаг к дороге, как он остановился. И поглядел прямо в их сторону.

 Одежда его была инзийской, с иголочки, даже запылиться не успела, но лицо выдавало в нём чужеземца. Ещё более загорелое и обветренное, чем у братьев-разбойников, но со слишком длинным носом и слишком тяжёлым подбородком для урождённого инзийца. К тому же, путник носил роскошные усы, но стриг свои чёрные волосы и брил бороду – редкая мода в этих местах.

 Не сговариваясь, братья спрятались за ближайшими деревьями и замерли неподвижно. Они были опытными разбойниками. Уже то, что чужестранец среагировал на первое же их движение, подсказывало им – он сильнее их, намного сильнее. Оба Чунты были лишь на Ступени Детства, начальной для всех дваждырождённых. Их сила, выносливость, ловкость и острота чувств, находились на пике человеческих возможностей, или близко к нему. Драться они умели прекрасно и могли похвастаться просто сверхъестественной живучестью. Вот только для дваждырождённых мастеров боевых искусств такие вещи были лишь самым первым шагом на Пути.

 А докуда успел дойти этот человек? Неужели Ступень Молодости? Братья чувствовали себя как пара тигров, которые решили было поймать собаку на обед, а та вдруг обернулась императорским псом, полутора саженей в холке.

– Эй, вы там, – окликнул их чужестранец. Говорил он на Общем с явным акцентом, но вполне разборчиво. – Какого беса попрятались? А ну выходите!

Братья переглянулись. Чунта Второй повёл взглядом в сторону лесной чащи. Но Чунта Первый, который, в соответствии со своим прозванием, был старше и умнее, взял на себя инициативу. Он вышел из укрытия и, махнул рукой, указывая брату сделать то же самое.

 В чём ведь самое худшее, если не повезло налететь на дваждырождённого намного сильнее себя? В том, что когда разрыв слишком высок, слабому трудно даже оценить силу сильного! Особенно если тот её намеренно скрывает. Если братья Чунта приняли путника за простого смертного – значит наперёд не скажешь, насколько он их сильнее. Они были привычны бегать по горам и чащобам, знали эти места как свои пять пальцев. Может и скрылись бы от чужестранца, который тут впервые. А может оба умерли бы, не успев сделать и полшага.

 Так что пришлось выходить на дорогу, как нашкодившим мальчишкам, которых зовёт грозный отец.

 Чужестранец поглядел на них так, словно они встретились посреди шумного города, а не на лесной дороге, где, если что, потом и костей не найдёшь. Даже к мечу не потянулся и не отпустил поводьев странного четвероногого, которое шло за ним. Оно, кстати, и вправду отчасти смахивало на очень крупную серую антилопу без рогов, но зато с роскошной гривой и хвостом.

– Кто ж вы будете? И звать вас как? – спросил он повелительным тоном.

– Охотники мы местные, ходим вот по горам за зверем. Я – Чунта Первый, а это братец мой младшенький, Чунта Второй. Вы уж простите, что сразу не признали такого удальца, не вышли поприветствовать, как обычаем положено, мало ли кто тут ходит, сами понимаете… – затараторил первое, что пришло на ум, старший брат. Его пробил пот, когда он осознал – ничего лучше этой чуши с ходу в голову не приходит.

– А меня звать Орриком из Дейнца. Охотники значит, – чужестранец смерил братьев таким взглядом, что их бросило из жара в холод. – Я б на вашем месте поискал себе другое занятие.

 Подождал пару ударов сердца, и объяснил:

– Уж больно у вас рожи разбойничьи. Вот нарвётесь как-нибудь на дваждырождённого, который считает, что плохих людей надо убивать – так он вас и расспрашивать не станет, сразу снимет головы. Ну ладно, идите.

*****

 Даже несколько часов спустя Оррик время от времени усмехался, вспоминая, как разбойники ломанулись в лес, не разбирая дороги. Эх, если бы все его проблемы решались так просто!

 Оррик из Дейнца, что находился в далёкой стране Яннарии, у самого западного океана, пустился в путешествие по Полому Миру примерно пять с половиной лет назад. Дорога его лежала на восток, в самый центр колоссального континента, в Страну Семи Звёзд, о которой даже полубессмертным чародеям и искушённым собиратели тайных знаний было известно немногое. Что Оррику там понадобилось, он ещё никому не рассказывал. Как видно, что-то очень важное, раз уж он терпел все опасности и невзгоды. А опасностей и невзгод в своём путешествии по высоким горам, жутким пустыням, бурным водам и таинственным странам, ему встретилось столько, что на десяток жизней хватит.

 Но впервые его поставила в тупик такая мелочь, как замена потерянной лошадью подковы! Причём не в безлюдной глуши или среди диких окололюдей, а в цивилизованной стране!

Увы, для обитателей Великого Инза, древней и дряхлеющей империи, раскинувшейся к северо-западу от великого Поющего Моря, лошадь была заморской диковинкой. Благородные князья здесь пользовались в качестве ездовых животных грифонами, воины побогаче – нелетающими птицами-фороракосами, зажиточные крестьяне пахали на быках.

 Оррик был при деньгах. В других обстоятельствах, он купил бы себе фороракоса, учитывая, что сейчас он находился только на западной окраине инзийских владений и путь через них предстоял долгий. Со своими лошадьми Оррик старался обращаться хорошо, но, по богатому опыту, считал их расходным материалом – в тяжёлой дороге они ломали ноги, травились, получали смертельные ранения в бою, теряли свой лошадиный ум при столкновении с ужасающими ночными тварями, а чаще всего просто падали замертво от голода и усталости. Он даже имён им не давал. Вот только его нынешняя серая кобыла сумела продержаться уже почти год, выжила на жестокой войне и в высоких горах, где скопытилось бы всякое обычное животное. Всё за счёт практически сверхъестественных достоинств своей породы – и немалой доли везения. Благодаря её выносливости, Оррику не требовались заводные лошади. К тому же, в землях Инза, где едва ли могли отличить такое живое чудо от обычной клячи, за неё практически нереально было бы выручить справедливую цену.

 Поэтому вот уже пару дней Оррик шёл на своих двоих, с лошадью в поводу.

– Как думаешь, может в следующей деревне найдётся кузнец, способный тебя подковать? – вслух поинтересовался он.

Серая кобыла только всхрапнула в ответ.

*****

– Ну, может, колдун с выселков тут тебя выручит, – сообщил Оррику упитанный смотритель государевой почтовой станции, которая не сильно отличалась от обычного для множества стран постоялого двора, хотя, впрочем, постоялого двора из лучших.

– Колдун, значит? – Оррик ничуть не удивился тому, что колдун может помочь в его деле. Во многих странах, у него на родине в том числе, кузнецы, тем более необычно умелые, слыли в простонародье колдунами и чародеями. Ничего удивительного, на самом деле – всякий труд, требующий и изнурительных усилий, и мастерства, как кузнечный, давал некоторые шансы на Второе Рождение, а для простых крестьян большинство способностей дваждырождённых были попросту «колдовством».

– Ага, – кивнул разговорчивый толстяк, – Гном, кузнечным делом занимается, да ещё и одноногий – ну как есть колдун, такой небось даже взглядом заколдовать может. Наши-то от него стараются подальше держаться, вон, девке евонной соль да ткани продавать и то боязно. Говорят, куёт он там в своей кузне что-то днём и ночью, звон аж на поллеса стоит, да вот только что куёт? Я ж говорю, люди к нему не суются, ну разве углежоги. Да ещё иные из самых смелых парней ходят, чтобы тот им нож сковал или пряжку на пояс красивую, но разве ж таких заказов хватит на работу от рассвета до заката, а потом от заката до рассвета? Странно это всё и страшно. Ещё говорят, что княжьи люди порой к нему ездят, не знаю зачем, потому как с чем едут, с тем, вроде бы, и возвращаются. Ему старый князь ту усадьбу на выселках и пожаловал, вот это уж точно. Ещё когда молодым князем был пожаловал.