Оставалось только прислушиваться к нараставшему снаружи шуму…

Пугающие крики приближались, потом Лавена явственно расслышала звон металла.

Мечи… Это удары мечей!

Уж этот звенящий гул ей был хорошо известен с детства. Из своего окна юная леди могла часами наблюдать, как во дворе замка оттачивали свои навыки люди лорда Сандара. Это занятие нравилось ей гораздо больше, чем вышивание или плетение кружев. Было что-то завораживающее в чётких, сильных, стремительных движениях сражавшихся мужчин.

А ещё Лавене нравилось подмечать, как по-разному бросаются в бой противники: у каждого воина были свои привычки, темп, характер, слабости. И Лавена развлекалась тем, что заранее выбирала победителя, исходя из этих своих наблюдений.

Войско дяди уступало по численности всем соседям, но зато в мастерстве каждый ратник Илсандора стоил двух обычных вояк.

И всё же этого оказалось недостаточно, чтобы жить спокойно, не опасаясь нападений врага. И тогда дядя нашёл выход – союз с Землёй Холмов через брак племянницы с юным лордом Бретарда.

Лавена понимала, что этот союз выгоден всем – Илсандор обретёт могущественного союзника, Бретард пополнит свою казну за счёт её богатого приданного, а после смерти неженатого и бездетного лорда Сандара мужу Лавены отойдёт и её родной замок, и богатейшая земля, и выход к морю.

Да, выгоду этого соглашения Лавена понимала – учитель всегда говорил, что ума ей не занимать. Однако какая-то часть её души, вопреки разуму, отчаянно сопротивлялась тому, что судьбу Лавены решили без её ведома, распорядились ею как дорогой, но ненужной в доме вещью.

«Такова участь всех знатных леди, – успокаивала тётушка Мирфа. – Сыновья рождаются, чтобы стать преемниками и унаследовать владения отцов, а дочери могут послужить своему роду лишь так, исполнив волю старшего. Тебе ещё повезло, моё дитя… Говорят, лорд Ренригард молод, отважен, силён и хорош собой!»

«А ещё говорят, что он имеет скверный нрав, избалован, груб и жесток», – упрямо возражала на это Лавена.

«Не слушай завистников! – отмахивалась на это тётушка. – Тебе ли об этом печалиться? Ты столько лет терпишь своего дядю, что твоему смирению позавидуют даже камни. Уж с лордом Сандаром по скверности нрава вряд ли кто-то сравнится…»

Над этими словами они с тётушкой дружно рассмеялись. Тогда.

Но дорогой Лавена невольно думала об этом снова и снова.

Она была приятно взволнованна этой поездкой, с интересом разглядывала новые земли, но сердце то и дело замирало пугливо – знать бы заранее, что ждёт её в Замке-на-Холме? Каков он – тот, с кем ей предстоит связать свою Нить Судьбы?

Однако сейчас волнительное предвкушение сменилось настоящей тревогой.

Лавена уже не могла спокойно усидеть на месте. Снаружи явно шёл настоящий бой.

Кажется, это поняла наконец и Мирфа.

– На нас что… напали? – с ужасом воскликнула наставница, беспокойно заёрзав.

– Похоже на то… – прошептала Лавена внезапно осипшим голосом.

– Ох, что же это делается?! Не оставьте нас, Светлые, своей милостью! – взмолилась тётушка, побледнев. – Неужто это они?

– Кто? – с перепугу не поняла Лавена.

– Проклятые девоны… – прошептала в ужасе госпожа Мирфа.

Лавена замерла растерянно. Она не могла в это поверить.

Конечно, из окна повозки был виден тот самый Девоншель, о котором столько говорили сегодня, но одно дело пустые разговоры, другое – столкнуться лицом к лицу с созданием из суеверных преданий. Ещё совсем недавно она спрашивала о том, как выглядят девоны, а теперь ей выпала возможность узреть их собственными глазами.

Только вот… Лавену это совсем не радовало.

Тут ещё повозка, как назло, дёрнулась, чуть накренилась и остановилась.