Ночного леса я не боялся. По крайней мере, обычно. Конкретно здесь мне хотелось все время озираться, даже зная, что нас вместе с костром надежно укрывают самые сильные чары, которые я знал. Ни человек, ни зверь, ни чудовище, ни даже глупый комар нас за ними не увидит, не учует, не почувствует. И все равно мысль о том, что где-то там может бродить тварь, которая убила целую деревню чудиц, не давала мне покоя.

Постель у меня сегодня намечалась королевская. От влажности и холода меня надежно хранили суседковы чары, которые Батаня все же рискнул наложить после долгих раздумий, а мох здесь был таким толстым, что не всякая перина выдержала бы конкуренцию.

Что же касается твари… Я убедил себя в том, что нужно быть ну очень везучим чертовым отродьем, чтобы натолкнуться на нас в ночном лесу. Тем более что для того, чтобы заметить, на нас нужно было буквально наступить.

Пусть и не такой уж населенный, ночной лес все равно светился чудской синевой. То там, то тут вспыхивали синие всполохи — у самой земли, среди деревьев и высоко над головой. Устроившись со всем возможным удобством, я рассеянно следил за ними сквозь подступающую дрему, любуясь зрелищем, недоступным простому смертному, когда на меня вдруг шлепнулось что-то тяжелое. Вздрогнув от неожиданности, я резко поднял голову и увидел перепуганного Батаню. Прижавшись к моей груди, он теперь неотрывно смотрел в ту сторону, где далеко за лесом осталась деревня. Я осторожно сел, опуская его на колени, и посмотрел тоже.

Сначала ничего такого заметно не было — все те же всполохи, все та же ночная чудская суета. А потом я увидел. Та часть чащи, что была пока еще очень далеко от нас, не светилась, не играла голубыми вспышками. Словно один район большого города через пару кварталов вдруг оказался обесточен и окутан ночной темнотой. И темнота эта приближалась.

Несколько долгих секунд я пытался понять, что случилось, а потом осознал: лесные чудицы просто разбегались от чего-то. Или кого-то…

А потом в далекой кромешной темноте я увидел другое свечение. Пока еще едва различимое, мерцающее из-за того, что двигалось сквозь деревья, оно все же было отчетливого фиолетового оттенка.

Фиолетовый. Я видел такое совсем недавно на поляне, где кровь смешалась с рассыпанной чудью. Красное и синее вместе.

Кем бы ни было то, что приближалось к нам сейчас из-за деревьев, на нем была человеческая кровь.

10. Глава 10

Впервые за всю мою чудодейскую жизнь мне стало по-настоящему страшно. Не опасливо-непонятно, как от зыбкой почвы болота под ногами, не восторженно-жутко, как от адреналина при прыжке с высоты. Это был настоящий липкий страх человека, который боялся за свою жизнь.

Несколько долгих молчаливых минут мы с Батаней, как парализованные, смотрели на медленно приближающееся фиолетовое свечение, а затем я резко мотнул головой, скидывая морок.

— Спрячься, — приказал я Батане и вытряхнул из туеска скудельницу со всем остальным скарбом.

Времени прошло уже слишком много, чудское зрение начало ослабевать, и я, недолго думая, сыпанул в глаза по целой щепотке. Немедленно хлынули слезы. Сквозь них, боль и страх я нащупал пистолет и маленький деревянный ларчик с патронами. И только зарядив полную обойму, постепенно начал успокаиваться.

Положив оружие на колени, я вытер слезы рукавом и снова всмотрелся в черный лес. Фиолетовое пятно значительно приблизилось, но теперь было не прямо передо мной, а как бы сбоку. До меня медленно, но все-таки дошло, что неведомое существо движется по дороге, а не по чаще прямо ко мне. И одновременно с этим внутри кольнуло: по этой же дороге возвращался в деревню баган. Неужели благородный порыв помочь обернулся для него смертельной опасностью?..