— Может быть, в другую деревню переберешься? — спросил я багана. — Хотя бы на время.

— А коли и туда тварь придет? — резонно возразил тот. — У нас-то уже все. Нету никого. Можно и не станет за мной одним гоняться.

— Можно и не станет, — согласился я.

Больше мы не разговаривали — баган лишь иногда давал быку короткие команды, позволяя перейти на шаг, чтобы отдохнуть, и снова посылая рысью. Батаню, кажется, слегка укачало — он периодически высовывался из туеска и недовольно сопел. А иногда и фыркал — ну чисто еж лесной.

— Ничего, сейчас доедем — и грибов с тобой насобираем, — сказал я ему негромко.

Леса тут и правда были самые что ни на есть грибные — по крайней мере, с виду. Серые, почти черные стволы елок и красно-рыжие, в неровных пятнах колонны сосен утопали в толстом серебристом ковре напитавшегося дождями мха. Со спины Баски мне то и дело казалось, что я вижу то тут, то там блестящие крепкие шляпки кругленьких боровичков.

“Интересно, хозяйка лука-то мне положила? Да морквы…” — размышлял я, уже представляя, как буду ужинать лесными дарами.

Баган остановил быка, когда сумерки уже были в разгаре.

— Хозяйка переживать будет, искать, — сказал он виновато. — Воротаться надобно. Но здесь далече уж от хат.

— Да, очень далеко, — согласился я. — Благодарю тебя за помощь. Сам бы и трети не прошел.

Я спрыгнул с Баски более-менее ловко и отряхнул штаны от черной шерсти.

— Осторожнее будь, чудодей, — сказал мне баган, устроившись на моем месте — аккурат за лопатками. — Чудище там живет сильное. Уж не знаю, тварь али не тварь, но сила в нем большая. Может, даже чудовищная. И ты береги себя, суседка лихой, — добавил он другим тоном.

Я обернулся и увидел, что Батаня высунулся из туеска. Он помахал багану лапкой, и на серьезном личике чудицы мелькнула короткая улыбка.

— Даст бог — свидимся, — кивнул я, погладил Баску по крутому лбу и посторонился, давая ему возможность развернуться.

Домой огромный бык припустил во весь опор — аж мох из-под копыт брызнул. Я рассмеялся и полез в туесок. Пора было насыпать в глаза чуди да идти прочь от дороги.

***

Маленький голубоватый костерок весело потрескивал прямо на сыром мху. Батаня деловито помешивал в сковородке грибы с луком, который все же нашелся в дорожном свертке, и картошкой. Местные с ней были незнакомы, но в Бесчудье она шла у нас на ура, и я еще в одно из первых своих путешествий привез пару клубней, вызнав предварительно, как их сажать. С тех пор “особая чудодейская трава” занимала половину моего небольшого огорода, и я с удовольствием брал пару кило с собой в любую дорогу. И, конечно же, еще два дара чужого мира — соль и черный перец. Благо те не занимали особо места и почти ничего не весили.

Мне, не привыкшему к соленой пище, было сложно что-то есть в Бесчудье в первое время. А потом наоборот — сложно было по возвращении. В конце концов за годы скитаний мне стало одинаково вкусно что с солью, что без, но когда я был один, я все-таки предпочитал самую малость подсаливать нашу с Батаней пищу.

Лес оказался довольно пустынным. Нет, конечно, зверья, ягод и прекрасно видимых чудским зрением да с особым наговором грибов здесь было видимо-невидимо, а вот чудских тварюшек — совсем мало. Мне встретились только совсем молодой лешак да юркая пугливая лесавка. Первый по-человечьи разговаривать не умел, а вторая забоялась приближаться, хотя я и позвал ее ласково пару раз.

Когда жареха была готова, я снял сковороду с огня и поставил взамен котелок. Брусники вокруг росло просто неприлично много, и в итоге то, что должно было быть моим любимым чаем с теми самыми волшебными листьями из Бесчудья, превратилось скорее в компот. Но это все равно было очень вкусно, и мы с Батаней с удовольствием осушили по кружке.