Когда школьный звонок, наконец, отпустил меня из стен лицея, я вышла на улицу, где уже подкрадывался вечер, обволакивая город мягким светом заката. И там, у самого выхода, стоял он – Константин, с букетом в руках. Красные розы, пышные и страстные, ярко выделялись на фоне золотистого света. Они, конечно, не были моими любимыми цветами – пионы, нежные и воздушные, с лепестками, будто сотканными из шелка и рассветного тумана, всегда казались мне более настоящими, более похожими на меня. Но все равно этот букет тронул меня, потому что он был для меня.

– Знаю, розы – не твое, – улыбнулся Константин, – но я хотел подарить что-то, что говорит о страсти и силе. Ты сильная, Белла. И очень особенная.

Я взяла цветы, чувствуя, как тепло его рук переходит ко мне:

– Спасибо, – тихо сказала я, – пионы – мои любимые, они нежнее. Но это очень приятно.

Мы направились в парк, где пруд зеркалил последние лучи солнца, а вокруг лениво плавали утки и величественные лебеди. Константин достал из кармана пару пакетиков с кормом и протянул мне.

– Помнишь, как в детстве кормили птиц?

– Да, – улыбнулась я, – это было одно из тех простых счастий, которые так легко забываются с годами.

Мы стояли у воды, бросая хлебные крошки, наблюдая, как птицы нежно тянут шеи, словно кланяясь. В этом тихом моменте казалось, что время остановилось, и весь мир замер только для нас двоих.

– Расскажи, как у тебя дела на работе? – спросил он мягко, и я почувствовала, что готова открыть сердце.

– Дети – мое вдохновение, – начала я, – но иногда это борьба с собой. Быть учителем – это больше, чем просто профессия. Это постоянная ответственность. И, честно, часто я боюсь не справиться, боюсь потерять себя в этом потоке.

Он слушал внимательно, не перебивая, словно каждое слово было важным для него.

– Знаешь, – сказал Константин, – жизнь похожа на этот пруд. Спокойная поверхность скрывает глубину, страхи и радости, но без нее не будет движения, не будет настоящей жизни. Настоящая смелость – принимать все, что приносит судьба.

Я взглянула на него, и впервые за долгое время почувствовала облегчение – что меня понимают, что рядом кто-то, кто готов просто быть.

– Спасибо, – прошептала я, – мне так не хватает таких разговоров.

Мы шли дальше, и вокруг нас загорались первые огни вечернего города. Константин шел рядом, не торопясь, без спешки и без давления – просто надежная опора в этом хрупком и сложном мире.

Это свидание не было громким признанием или порывом страсти. Оно было нежным обещанием: что где-то рядом есть человек, который поймет и поддержит, когда будет особенно трудно. И именно в этом теплом, почти невысказанном моменте я почувствовала, что смогу дышать снова.

Константин остановился, глубоко вздохнул и посмотрел мне прямо в глаза – глаза, в которых, казалось, горела тихая, но непоколебимая искра. Его голос прозвучал мягко, почти шепотом, будто боялся нарушить тонкий хрупкий момент.

– Белла… – начал он, будто перебарывая сомнения, – ты особенная. Не просто красивая или талантливая. Ты – как редкий цветок, который не спешит раскрыться, но стоит подождать, и он подарит миру самый нежный аромат. Я вижу тебя – твою силу и твои страхи. И я хочу быть рядом, чтобы поддерживать тебя. Не спеши, не требую ничего. Просто хочу, чтобы ты знала – я здесь, и могу стать тем, на кого ты сможешь опереться, когда станет тяжело.

Я смотрела на него, и в груди забилось что-то новое – одновременно страх и надежда, растерянность и желание довериться. Моё сердце, которое так долго прятало раны и обиды, дрожало от его слов. Я не знала, как быть с такими чувствами – я не умела любить и не умела быть любимой.