– Ничего он не мелкий, – из чувства противоречия возразила Джен. – Он очень сильный. Смотри, как он за жизнь цеплялся все это время. Он точно будет очень сильным… А вес быстро наберет и вырастет настоящим богатырем.

– Ну, с этим не поспорить, – нахмурился Матвей и пальцем подцепил маленькие пальчики, приподнял их и посмотрел на браслет на запястье. – Сила точно моя. А с чего ты решила, что он на меня похож? Тут еще ничего не понятно.

– Ну-у-у, он темненький. И глаза у него голубые. Лиана сказала, что ты тоже был чернявый, с бровками и голубыми глазками…

– Да все дети такие, – отмахнулся Матвей, садясь на край кровати и продолжая разглядывать маленькие пальчики на своем пальце. А Джен смотрела на него и не понимала, что он чувствует по отношению к их ребенку, а ей было очень важно, чтобы он его принял.

– Хочешь его подержать? – поинтересовалась она, испытывая одновременно страх из-за того, что он откажется, и оттого, что согласится и навредит ребенку.

Матвей глянул на нее испуганно и тут же отдернул руку.

– Не-а. Он слишком мелкий. Я ему что-нибудь сломаю, – поспешно ответил он, вскакивая с кровати. Джен улыбнулась, понимая, что он боится того же, чего и она пару часов назад.

– Не бойся. Это только сначала страшно. – Джен придвинулась к нему с ценным грузом и отняла его от себя, протягивая мужчине. – Бери.

– Нет, – однозначно ответил Покровский, отступая назад.

– Матвей, я его сейчас уроню! – возмутилась девушка и добилась желаемого: Покровский интуитивно протянул руки, готовый ловить. И Джен аккуратно, согнувшись и не выпуская малыша до последнего, переложила его в подставленные руки. При этом и она, и он так изогнулись, что со стороны смотрелись наверняка очень смешно. Два перепуганных родителя.

– Головку держи, – напутствовала Джен, отнимая свои руки и видя, как малыш завозился в новой люльке.

– Как? – с тревогой в голосе переспросил Матвей и дернулся, будто хотел отдернуть руки.

– Матвей, держи! – Джен схватила его за локти, чтобы он не развел их в разные стороны. – Все хорошо.

Он, кажется, дышать перестал, боясь пошевелиться, и смотрел на маленькое личико так, будто держал в руках ядовитую непредсказуемую змею. Но постепенно начал расслабляться и даже высказался:

– Он еще легче, чем я думал. Почему он такой маленький? Живот же был большой. Может, с ним что-то не так? Может, он недоразвитый?

Слово «недоразвитый» Джен так сильно возненавидела за время беременности, что тут же обиделась.

– Нормальный он. Вырастет скоро. Глазом моргнуть не успеешь!

– Врач уже приходил? – тем временем, не отводя взгляда от сына и не замечая недовольства жены, поинтересовался Матвей.

– Нет еще. Но мы уже кушали, – довольно ответила Джен, гладя пушистую темную макушку. – И кричали очень громко. Только папу не разбудили, – заметила девушка, влюбленным взглядом смотря на ребенка и замечая, что и Матвей тоже не отрывает от него глаз, улыбаясь уголком губ.

Как и для нее, страшнее всего для Покровского оказалось взять сына на руки. Потом же он не хотел его опускать, расхаживая с гордым видом вокруг кровати Джен, а она следила за ним и невольно улыбалась. Ей очень не хотелось рушить царившее счастье, но, когда она услышала бормотание Матвея: «Андрейка, Андрейка», смолчать не смогла, тут же напрягаясь.

– Матвей, нет. Никаких Андреев, – отрицательно качнула она головой, вспоминая, почему именно они не разговаривали последние два месяца. Покровский глянул на нее поверх головки ребенка таким же упрямым взглядом. – Я на что угодно согласна, но не на это имя. Все что хочешь сделаю, но моего сына так звать не будут.