Обычно я тащила и её, и свои санки наверх. Катька росла самым настоящим нытиком, поэтому мне «дешевле» было уступить. Сделать так, как она хочет, чтоб она своими рыданиями не испортила нам прогулку. Хотя её санки не были тяжелыми, и она вполне могла с ними справиться.

Похоже, что я делала то же самое и сейчас, в своей взрослой жизни. Пыталась всячески подстроиться под текущую ситуацию, хотела угодить мужу, чтобы нам всем не стало ещё хуже. Образ ревущей Катьки растаял, как облачко зимнего пара, а вместо него всплыла рассерженная физиономия Валеры с укоризненным взглядом.

Под светом сонных фонарей я дошла до огромного светящегося шара на Большой Садовой и сделала пару фотографий. Затем повернула на Соборный и купила капучино в картонном стаканчике.

Я никогда не гуляла в одиночестве и вдруг обнаружила, что это приятно. Если хочешь добиться в жизни чего-то нового, то надо действовать по-новому. Физиология тела напрямую связана с сознанием.

Вот, почему у травматиков так сильно нарушены ощущения тела. Когда их просишь обратить внимание на свое состояние во время сеанса, то чаще всего они говорят: «Я ничего не чувствую».

При воздействии на наше физическое тело мы меняем что-то в своем сознании. Вот, почему если вы заставите себя двигаться, прыгать, высоко над головой хлопая руками и широко улыбаясь, через пару минут у вас поднимется настроение.

Когда мы делаем что-то новое – учимся каратэ, ходить задом наперед, вышивать крестиком или просто начинаем делать то, что никогда не делали раньше – формируются новые нейронные связи.

Сегодня, кажется, я создала новую нейронную связь… Мой кофе остыл. Пришло сообщение от Ани:

«Что делаешь? Давай прогуляемся».

«Я уже нагулялась пешком, здесь, возле работы, пойдем в кафе?» – ответила я.

«Давай, может, только на западном?» – предложила Аня.

Не раздумывая, я поехала к ней. Мы встретились в местечке кафе на окраине города, которое располагалось недалеко от моего дома, так что добираться обратно было очень удобно. Зал оказался пустым, из динамиков разносилась какая-то рождественская мелодия, которая мне не понравилась.

Навязанное извне ощущение всеобщего торжества совсем не вписывалось в мою картину мира – по крайней мере, сейчас. Когда все вокруг предвкушают праздник, а у тебя на душе кошки скребут, ты можешь делать вид, что тебе тоже весело, но внутри ощущать себя скованно и нелепо… А можно оставаться собой, правда, не все это поймут. К счастью, мои друзья понимали.

Аня уже ждала меня за столиком в нише, на диване, укутавшись пледом.

– Привет! Чудесно выглядишь! – поприветствовала меня она.

– Привет, красотка. Ты – тоже, – ответила я. – Чего это ты укуталась так?

– Да замерзла, пока шла… Ну, как ты?

– Устала совсем, расклеилась. Расскажи, как дела?

Нам принесли меню. Мы заказали две порции салата и два бокала глинтвейна: хорошее начало вечера. «Цезарь» с нежнейшим чесночно-сливочным соусом оказался очень удачным. Подруга рассказывала мне про свои отношения.

– Он позвонил и потом пропал на дня два, – Аня говорила слегка взволнованным голосом, – а потом пишет, давай встретимся у меня дома!

– А ты, – спросила я, потягивая горячий напиток, – ты ему что?

– Ничего такого… Вечером написала, что забыла ответить, блин. Тут родственники приезжают на два дня, замоталась и всё такое.

– А потом?

– Он написал мне еще во вторник. Что, как ты думаешь? – Аня выразительно подняла брови и хитро улыбнулась.

– Ну, не тяни!

– Приходи ко мне домой! Типа, там приготовим десерт…

– Да уж… – проговорила я.

– Это просто предлог, сама знаешь, для чего. И он не зовет меня ни куда-то на прогулку, в кафе, в театр, а сразу напрямую домой… А домой? Как-то слишком рано. Я не пойду.