– Но ведь, господин сыщик, вы же не одолжите мне сто тысяч иен?

– Легко тебе говорить… У меня тоже зарплата маленькая!

– А у меня долгое время вообще никакой зарплаты нет. – Судзуки пожал плечами. – Я вообще, можно сказать, мертвец…

– Слушай, ты! – Тодороки впервые посмотрел прямо в лицо дебоширу. – Как тебя зовут на самом деле?

– Я же говорю: Тагосаку. Тагосаку, от которого нет никакой пользы…

Тодороки почувствовал доносящийся гул – как от сотрясения земли. «Конечно, – подумал он, – это всего лишь иллюзия». И все же предчувствие его не оставляло. Тодороки обернулся и посмотрел в сторону Исэ. Как только их взгляды встретились, тот быстрым шагом вышел из следственной комнаты.

Тодороки вновь повернулся в сторону Судзуки. На лице у того блуждала легкая улыбка. «Выражение лица у него на редкость тупое. Омерзительная физиономия…» Впрочем, Судзуки уже не выглядел пьяным.

– Во сколько начался бейсбол?

– В два часа, – тут же ответил Судзуки.

– Сколько банок тюхая ты выпил?

– Три.

– А во сколько матч закончился?

– В пять часов.

– Неужели тебе трех банок хватило?

– У меня ж денег мало. На удивление мало, – ответил Судзуки, как будто даже с гордостью выпятив грудь.

– И при этом ты пошел покупать «добротное спиртное»?

– Это потому, что я был пьян.

– Выпил какие-то три банки и, так и не протрезвев после этого, отправился в магазин?

– В последнее время в круглосуточных магазинах продают забористый алкоголь.

– Вызов в полицию поступил после восьми часов. После того, как матч закончился, прошло три часа.

На лице Судзуки сияла улыбка. Прямо как у безобидного синтоистского божества Дайкоку.

– Слушай, ты, что ты тут затеял?

Дверь открылась. В комнату резко ворвался ветер – и одновременно влетел Исэ. Лицо его было перекошено. Энергично жестикулируя, он громко прошептал на ухо Тодороки: «На Акихабаре взрыв. Подробности неизвестны».

– Господин сыщик, – произнес Судзуки. Все с той же улыбкой на лице он продолжил: – Вы мне понравились. Я не хочу разговаривать ни с кем, кроме вас. И еще – мое мистическое озарение подсказывает, что взрывы будут еще три раза; следующий – через час.

Отпечатки пальцев Судзуки в базе данных преступников-рецидивистов не нашлись. Из вещей – только пустой кошелек. Это не значит, что у него нет денег, просто кошелек действительно был пуст.

– Ты что, даже не смог выяснить его адрес?

– У него на все один ответ: «Забыл».

Слова Тодороки заставили примчавшегося из дома начальника отдела Цуруку скрежетать зубами. Вечер его выходного дня был испорчен. Сжимая в руке электронную сигарету, Цуруку постоянно открывал-закрывал крышку, словно хотел дать выход своему стрессу.

– Забыл, говоришь? Действительно думаешь, что такое нытье прокатит?

– Прокатит или нет, что можно поделать, если сам человек не колется?

– На то ты и следак, чтобы раскалывать таких!

Тодороки сложил руки за поясом и скосился на своего светлокожего босса. Редко встретишь мужчину, которому бы так шло бить кулаком по столу и визжать.

– Что там в Акихабаре?

– Их ответственные сотрудники сейчас направляются сюда.

– И, наверное, не только из Мансэй, но и из Главного полицейского управления [6], – с раздражением выдохнул Цуруку.

Кивая, Тодороки рылся в памяти – знает ли он кого-нибудь в отделении полиции Мансэйбаси, в чьем ведении находится Акихабара, но вспомнить не мог. Ближайшая станция к отделению полиции Ногата, где находятся Тодороки и его коллеги, – это «Накано» на линии Джей-Ар Собу. Расстояние от этого места до Акихабары, если двигаться с запада на восток через кольцевую линию Яманотэ, примерно десять километров.