– …в порядке? – крестный ткнул в бок, обеспокоенно наблюдая за выражением лица Павла.

– А! Да… Да, всё нормально, – Павел глянул на небо. Но Глаз уже не сверлил его сверху. Облака сместились. Эффект пропал. – Задумался, просто.

«Может, истинно Господь дал знак, примиряя меня с реальной… пусть и кажущейся ирреальной, действительностью?» – подумал Павел, и быстро-быстро заморгал, пытаясь уловить исчезающий отпечаток. «Он ведь и вправду был, как глаз Рублёвского Спаса?» Потом посмотрел на Эдди.

– Хлебни, – протянул тот флягу. – Освежит голову.

Павел машинально взял флягу, машинально глотнул и чуть не выблевал весь завтрак. Горькая дрянь! Усилием удержал себя от рвотных позывов, отплёвываясь и отхаркиваясь вязкой слюной. Скулы свело так, что, казалось, сейчас челюсть выломается. А Глебов с крёстным с совершенно невозмутимыми лицами наблюдали за его мучениями.

– Не понравилось? – Виктор Ильич похлопал крестника по спине. – Да уж, это не детский сироп.

– Ты знал? – Павел в очередной раз сплюнул горечь. – Знал, что он подсунет мне эту гадость?!

– Это настой следопыта, – поучительно сказал Виктор Ильич, игнорируя возмущение парня. – Позволяет сконцентрировать внимание и чётко анализировать ситуацию. Даже в малых дозах! Не вызывает привыкания… ну, тут ясно – почему… но и действует, как… э-э-э…

– Антропирин, – подсказал Глебов, внимательно наблюдая за состоянием Павла.

– Чего? – не понял Виктор Ильич.

– Антропирин, – повторил Глебов. – Капли для глаз. Отличные, кстати.

– Я искал совсем иное сравнение, но пусть будет антропирин… Только без всяких там побочных эффектов…

Павел их не слушал, продолжая сплёвывать горечь.

– Прекрати харкать! Некрасиво. – Виктор Ильич махнул в сторону заброшенной шахты. – Оглянись вокруг!

Павел заставил себя проглотить слюну и, всё ещё морщась, распрямился, огляделся. «Было бы на что смотреть!» – успел подумать он и обмер. Где-то под ухом хмыкнул довольный Эдди, но он не заметил. Внимание сосредоточилось на окружающем ландшафте.

На ум пришло сравнение со щётками стеклоочистителя на лобовом стекле автомобиля. Только что ты видел мир через бурую плёнку налипшей на стекло грязи и, вдруг, – раз! – движение «дворников», снимающих слой грязи. Два! – ещё слой. Три! – мир очищается от грязевого налёта. Четыре, пять, шесть, семь… – и вот она, кристально-скрипучая чистота! Павел продолжал моргать. И видеть всё вокруг с непостижимой чистотой, иррациональной чёткостью и восхищением. Каждую веточку, каждый солнечный блик на острых осколках битых оконных стёкол, каждый кирпичик заброшенных зданий, каждую кочку и каждую загогулину он видел, будто… нет, тут не с чем сравнить!

Он продолжал моргать, боясь потерять удивительное зрение, но… что это? Теперь с каждым взмахом ресниц волшебное «озарение» исчезало. Павел прекратил моргать, но это уже не помогло. Зрение возвращалось в своё обычное состояние, то есть, не ниже восьмой строчки в таблице Сивцева. Павел посмотрел на своих спутников. Оба не скрывали лукавых ухмылок.

– Эффект что надо, – подмигнул Виктор Ильич. – Только действие кратковременное. Глотнул бы побольше – эффект был бы дольше. Но и злоупотреблять не стоит… Ладно, пора возвращаться.

– Да, – подтвердил Эдди. – В лесу темнеет рано.

– А доказательства? – встрепенулся ещё не до конца отошедший от чудо-юдо-эффекта Павел.

– Туда и идём, – Виктор Ильич хлопнул парня по плечу, и пошёл вперёд.

Глебов за ним.

Павел зажмурился, потёр глаза, покачал головой, сплюнул и побежал догонять припустивших резвой походкой «диверсантов».

Вернулись они обратно в охотничий домик.