– Сумку оставите здесь. Ее вернут вам после досмотра. Мобильный, ключи, деньги?

– Вы рэкетом, случаем, раньше не занимались? – интересуюсь как бы невзначай, мечтая поскорее оказаться в помещении. И желательно, чтобы там был туалет!

– Позитивный настрой это, конечно, хорошо, – стоит автомобилю, который привез меня, с ревом отъехать и скрыться за лесополосой, веселеет сторож. – Но знай свое место, девчонка.

– Я знаю свое место, – не выдержав, огрызаюсь я.

И оно точно не здесь.

Погрустить на тему своей нелегкой судьбинушки мне не позволяет появление тучной женщины в чёрно-белом официальном костюме. Она выходит из тумана, словно крейсер, разгоняя мглу своим острым носом. Ее черные волосы собраны в тугой пучок, а за линзой очков толком не разглядеть эмоций во взгляде. Сторож коротко приветствует даму, выдавая ей на руки папку с бумагами, и я понимаю, что дальнейший мой путь пройдет в её сопровождении.

Так и получается. Женщина, представившаяся Антониной Николаевной, ведёт меня по скользкой, усыпанной галькой дорожке по территории лагеря, уводя в сторону от основного корпуса. Туда, где словно грибочек после дождя, стоит пятиэтажка, пустые темные окна которой отчего-то кажутся мне голодными.

– Это типо… школа-интернат у вас такой? Строгого режима, – гулко сглатываю, когда мы останавливаемся у неприметной двери, что видимо исполняет роль "черного хода". С короткого козырька крыльца почему-то капает.

– Это исправительный лагерь, Маргарита, – делится Антонина очевидным, видимо не желающая воспринимать шутки. А следом прикладывает магнитную карточку, что висит на ее шее, к электронному замку. Металлическая дверь издает противный писк.

– Мне здесь не нравится.

– Тебе и не должно здесь нравиться, – разбивает в пух и прах мои надежды дама и пропускает меня вперёд. В мою новую жизнь. – Твоя комната на втором этаже. Двадцать первая. Ученическая форма уже в комнате. И да, будь добра, перед завтраком зайди ко мне за постельным бельем.

Антонина, оказавшаяся на деле обыкновенным комендантом, тычет пальцем в сторону лестницы, повидавшем время (видимо, пожарной), останавливаясь у стойки на входе. И мне ничего не остаётся, кроме как продолжить свою путь в одиночестве.

Поднявшись наверх, я иду вдоль пустынного коридора, чувствуя неясный трепет. Вокруг никого, только ряд закрытых деревянных дверей с номерами на них, которые кто-то накарябал будто бы обычным мелком. И такая тишина стоит, что я невольно начинаю контролировать свои шаги, чтобы эхо от них не звучало слишком громко.

Однако найдя нужную комнату, я уже не церемонюсь. Антонина не выдала мне ключи, так что приходится полагаться на везение. Резко поворачиваю ручку, толкая внезапно издавшую оглушающий скрип дверь от себя, и вижу...

– Эм… С добрым утречком? – слетает с моих уст нервное.

– Ты ещё кто? – довольно грубо звучит из уст феи, не иначе, которая застыла прямо посреди комнаты в коротенькой фиалковой пижаме. Рослая худосочная девчонка с отросшими темными корнями на фоне осветленных до снежной белизны волос смотрит на меня с неприязнью.

– Очевидно, твоя новая соседка, – пожимаю плечами, входя внутрь и прикрывая за собой дверь. Та вновь издает режущий слух скрип, и я краем глаза замечаю, что в комнате есть ещё люди.

– Опять новенькая. Сколько можно? Грому это не понравится, – фыркнув, кривит свой аккуратный носик блондинка.

"Гром? Что за Гром? Вроде местного старожила?" – упоминание постороннего прозвища вызывает недоумение. Почему я вообще должна ему нравиться?

– Кровать твоя вон там. Учти, в душ я хожу первая.

Пока я пытаюсь осмыслить, что придется мне теперь ютиться на втором ярусе двухэтажной кровати, блондинка уже скрывается за неприметной дверью, громко хлопнув напоследок.