"Да уж, кажется, мы с ней не подружимся", – прихожу к выводу я, осматривая место, которое в скором времени собираюсь покинуть. Две двухъярусные кровати стоят друг напротив друга возле окна. Парочка тумбочек, встроенный в стену шкаф, и никаких намеков на то, что тут кто-то вообще живёт. Кроме очевидных, разумеется.

– Привет, я Рита, – натягиваю улыбку, стараясь показаться милой, когда вижу, как на нижнем ярусе кровати напротив начинает возиться проснувшаяся из-за шума девчонка. Из-под одеяла торчит ее нога, которую она тут же прячет, по подушке раскиданы русые локоны.

– Да хоть сам дьявол, отвали, – тут же уходит в оборону она, даже не показав лицо, и накрывает голову подушкой.

Тяжёлый случай.

– Юля не любит, когда ее будят до будильника, – вдруг раздается жуткий хрипловатый голос со второго этажа кровати, а у меня невольно бегут мурашки по спине. Я тут же поднимаю голову, видя перед собой нечто! И это нечто вдруг открывает рот, чтобы выдать: – Я Аня. Сочувствую.

– Чему? – я сглатываю вязкую слюну, не до конца веря, что это вообще умеет говорить.

Третья моя соседка оказывается довольно пугающей с виду девчонкой с висящими сосульками волос цвета жженого дерева. Из-под длинной челки не видать цвета глаз, зато видно насыщенный оттенок кругов под ними. И мешков. Кожа бледная, как у покойника, и вся в покраснениях и угрях.

– Скоро поймёшь, – вновь хрипит она.

И почему-то мне больше не хочется допытываться. Слишком уж… жуткая аура у Ани. Впрочем, она и не против моего молчания.

Примерно минут через пятнадцать из душа выходит блондинка и, как по сигналу, все начинают лениво подниматься с постелей. Видно, что девчонки уже давно существуют на одной территории и порядком подустали друг от друга. Они не разговаривают, словно тени идут по очереди в душевую, выходя оттуда уже полностью собранными к учебным занятиям. Я следую их примеру, и, приметив на своей кровати свёрток одежды, иду в душ уже последней. Скупая обстановка санузла тоже не радует глаз, как впрочем и тугой воротник блузки. Кожа зудит и чешется, до того неприятна ткань телу.

– Ну ты скоро? – спрашивают вдруг по ту сторону двери, отчего я тут же жалею, что здесь не придумали защелки. Сердце от внезапно накрывшего страха колотиться чуть ли не в глотке.

– О, ты ждёшь меня. Спасибо, – выхожу из душевой, натянуто улыбаясь Ане. Та стоит уже вся при параде в опустевшей комнате, а на ее шее, словно удавка, красуется ярко желтый галстук.

Странно, а мне такой не выдали.

– Не за что благодарить. Заходила наша классная, велела тебя до столовки проводить.

– А мне, кстати, ещё нужно кое-куда.

– Успеется. Ты же не хочешь доедать жалкие объедки?

Доедать объедки, тем более жалкие, я действительно не хочу. Поэтому покладисто следую за соседкой, ученическая блузка на которой выглядит словно безразмерный мешок — настолько худощавой кажется шатенка.

За своими мыслями не замечаю как быстро проходит дорога. Столовая располагается прямо за основным корпусом, куда мы добираемся не выходя за пределы, как оказалось, женского общежития. Все потому что практически все здания в Кингдоме связаны между собой пассажами и необходимости морозить задни… кхм, голову — абсолютно нет. Внутри столовой, словно рой надоедливых сонных мух, уже жужжат воспитанники лагеря, а в воздухе витает неприятный запах гари и как будто чего-то стухшего.

– Вот тут раздача, – небрежно указывает в сторону столпотворения ребят Аня. – Очередь лучше занимать сразу, иначе будешь довольствоваться сошкрябанными со дна кастрюль горелками.

– Как мило, – мне не удаётся скрыть иронии в голосе. – Просто курорт люкс-класса.