– Привыкнешь. Мы же привыкли, – говорит Аня и с чувством выполненного долга оставляет меня, направляясь в сторону очереди. Ребята тут же шарахаются от нее, как от прокаженной, без вопросов пропуская вперёд. И это, кажется, абсолютно не смущает Аню, напротив, она как ни в чем не бывало берет свободный поднос и получает порцию завтрака одной из первых. А после уходит куда-то в сторону дальних столиков.

"Может, тоже челку отрастить? А что? Удобно", – замечаю прямые преимущества отталкивающей внешности своей соседки. Впрочем, здесь явно дело не челке, далеко не только в ней.

Я решаю не рисковать повторить трюк Ани и благополучно встаю в конец очереди. Каких-то десять минут, и вот на моем подносе тарелка со склизкой серо-бежевой жижей и стакан отвратительного на вид сока. Тут даже принюхивается не нужно, и так понятно, что томатный.

"Как в воду глядели — мой самый нелюбимый", – кривлюсь, гипнотизируя взглядом отвратительного цвета жидкость в пластиковом стакане. И это становится моей ошибкой. Потому что я совершенно забываю смотреть под ноги!

Стоит мне повернуться с нагруженным подносом наперевес, пластик сталкивается о каменную грудь так не вовремя проходящего мимо парня. Кашу спасти мне удается, а вот сок, к несчастью, нет.

Красное пятно растекается по белой рубашке, облепляя тело незнакомца и выставляя напоказ его… довольно хорошую форму!

Хоть какие-то бонусы от сока.

– Какого… Совсем берега попутала? – звучит грозный оклик над головой, и я наконец смотрю наверх.

Незнакомый парень довольно высок. Стильная стрижка, темные волосы, стального цвета глаза и… выражение абсолютной ненависти на по-мужски смазливом лице.

– Упс, – быстро сориентировавшись, я очаровательно улыбаюсь и прикусываю губу.

В этот момент мне думается, что пребывание в исправительном лагере будет не таким уж и плохим. Но я даже не догадываюсь, насколько сильно ошибаюсь.

4. Глава 3. Ярослав

Мне снится прекрасный теплый сон. Дует лёгкий летний ветерок, жаркое солнышко слепит глаза. Мы с родителями выбрались на пикник, и я, босоногий сорванец, мчусь вдоль нашей поляны у реки. Беззаботный, счастливый.

Под ногами тут и там полевые травы, над головой — синее-синее небо. Родители сидят на пледе, разговаривают о чём-то, смеются, а я собираю букет полевых цветов. Когда фиолетовые, жёлтые, белые и розовые цветы, названия которых я не знаю, набираются в приличную охапку, несу её моей красивой и сияющей от счастья маме.

– Ярик! Это всё мне? Спасибо! – ласково улыбается она и тут же начинает плести венки. Один за другим.

Я сажусь рядом с ней на плед, внимательно наблюдаю за тем, как проворно двигаются её ловкие пальцы. И мне так хорошо, так спокойно. Надев один венок на голову отца, мама притягивает меня к себе, целует в лоб, и, как корону, водружает на мою голову второй.

– Сынок, ты у меня такой хороший, я так тебя люблю, – шепчет мне мама, и её голос звучит для меня как самая лучшая музыка.

– Я тоже люблю тебя, мамочка, – в ответ обвиваю её шею руками.

Внезапно солнце закрывает темными тучами, сквозь звуки ветра и стрекотания кузнечиков прорывается какой-то другой звук – жесткий, настойчивый, неумолимый. Образ мамы выцветает, становится мутным, невнятным, и я открываю глаза…

"Точно. Это же будильник. Счастливое детство осталось далеко позади", – с тоской проносится мысль в ещё сонной голове.

Я хлопаю рукой по прикроватной тумбочке, хватаю часы и отключаю противный звук. Будь проклят Кингдом с его глупыми правилами, одним из которых является изымание мобильных телефонов! Ведь только по этой причине мне приходится просыпаться под раздражающую стандартную трель будильника.