– Они общались? – спрашиваю, наконец вклиниваясь в беседу.

– Эмбер и Тиффани – лучшие подруги. Они жили через улицу и их матери тесно общались. Когда девчонки выросли, стало понятно, что ничего хорошего их и не ждёт. Это было предрешено, агент Хайдеган. Крис Флайв уважаемый в городе человек, привёз жену из Портленда в своё время, уже тогда она вызывала вопросы у местных, вела себя неподобающе. Вот и дочь такую же воспитала.

– Откуда у вас такие выводы? – уточнил Джек.

– Обе неоднократно попадались за распитием спиртных напитков, околачивались в местном баре, Тиффани давно не девственница, говорили, что она даже сделала аборт пару лет назад, но её семья полностью отвергает этот факт. Ума не приложу, как у таких прилежных семей, вырастают такие дети.

Он просто пожал грузными плечами, а в кабинете стало нечем дышать. Меня выворачивало наизнанку, когда рассказывали такие истории. Все они, естественно, подкреплялись лишь слухами, и чаще всего, оказывалось, что девочки просто были жертвами обстоятельств. Или собственных семей.

– А третья? Элис Онил? —спросил Джек, открывая её фотографию.

– Здесь всё наоборот. Семейка местных отщепенцев. Мать растила её одна, живут в трейлерном парке прямо на отшибе города, у подножия скалы. Мать то в баре с ней, то ночью, по улице вижу тащит коляску куда-то. Но девчонка выросла умной, хорошо училась, как оказалась в этой ситуации, ума не приложу.

Я налила себе стакан воды, любезно предоставленной на столе, и откинулась на спинку стула, сложив руки на груди.

– Подобное уже происходило в Уотере, неправда ли? Кто был тогда шерифом?

Он уставился на меня как на объект ненависти. С трудом сглатывая, поджал губы в тонкую полоску. Словно я спросила о чём-то сверхъестественном или ужасном настолько, что нельзя было произносить вслух. Вывернула правду, которую пытались скрыть много лет.

– Да… Двадцать лет назад было подобное дело. Шерифом был мой отец. Но девушки тогда пропадали не с Уотера, а с окрестностей. Вы думаете…

– Нет, – мои губы растянулись в хищном оскале, не давая ему договорить, я смаковала этот встревоженный взгляд, – В Уотере тоже пропал ребёнок. Девочка тринадцати лет. Вот только её не искали.

– Мисс…

– Агент. Агент Хайдеган, – перебила я, снова, вцепившись ногтями в собственное колено под столом.

– Я не знаю, всех деталей, агенты. Вы, думаю, тоже, агент Хайдеган, слишком молоды, чтобы застать то дело. Девушек спасти не удалось, это всё, что я знаю.

Ногу начинало сводить от боли, тело отдавалось противной дрожью от его слов.

– Виновных в том деле посадили, насколько мне известно, все они мертвы на данный момент, – добавил Джек, косясь в мою сторону.

– Да. Приличная была семья, большая ферма, снабжающая город свежей кукурузой. На них никто не мог подумать. Никто не замечал, что глава семейства ведёт себя странно, покупает чёрные пакеты, верёвки, постоянно что-то перевозит на фургоне… а на свою ферму не пускает совершенно никого, оправдывая это больной женой.

– Откуда вы знаете? – его взгляд стекленеет, впивается в меня осколками стекла.

– Я работаю в ФБР, шериф Сорвел. Но сейчас не об этом, мы опросим родственников и хотим видеть отчёты по проделанной работе за это время. Где велись поиски за эти три дня, какие результаты, кого допросили и к чему пришли. Понимаете меня? Вся информация. Надеюсь, вы не хотите заиметь такую же славу, как прошлый шериф. Говорят, после дела с фермой его убрали с должности.

Я улыбнулась и, прихватив папки, покинула кабинет. Ощущение мерзости никуда не делось. Наверное, это было единственное чувство, которое я могла назвать настоящим, не навязанным, а настолько реалистичным, что казалось, я состою из этого. Когда-то мои краски были яркими, солнечные цвета украшали прекрасную картину мира, которую видели глаза ребёнка. Такие глаза смотрели на меня со стенда и принадлежали Элис. Но кто-то умудрился добавить чёрного, прошёлся грязной кистью по каждому цвету и вот, вокруг остались только размазанные блики, мир погрузился во тьму, стал таким, каким являлся на самом деле. И Эмбер, и Тиффани знали это. Их взгляды уже были чёрными, испорченными, чем-то ужасающим, неправильным, но случившимся.