Черное Солнце Ана Диер
Наше общество всегда придерживалось негласного правила, что сильными мира остаются мужчины. Мужчины принимают решения, встают у руля общин, возглавляют компании и являются главой семьи. Другая же половина человечества скрыта пеленой молчания. Если ты женщина – это не твой мир, и, чтобы доказать обратное, проще переродиться.
Пролог
2005 год. Город Уотер. Штат Мэн.
Это был обычный день, один из многих прожитых взаперти. Но в памяти именно он навсегда остался вторым появлением на свет. Перерождением не тела, а душевной его составляющей. В то утро солнце лениво заглядывало в узкие потолочные щели старого сарая. Зайчики просачивались сквозь единственный источник света и резво пробегались вдоль серых стен, утопая в стогу сена. С улицы доносились странные звуки. Не было привычного гула какой-то фермерской техники, который включался очень рано. Вместо него где-то вдалеке, как сумасшедшие надрывались собаки и перекрикивались птицы, стараясь свести с ума и без того воспалённое сознание. Ноги окоченели от холода, несмотря на тёплые летние ночи, а дрожащие руки обнимали исхудавшие плечи, пробуждаясь от спасительного сна.
Но просыпаться не хотелось.
Стоило открыть тяжелеющие веки и темнота, скрывающая серую реальность, ускользнёт, оставляя после себя лишь вонючую солому и осознание полной беспомощности. Странно родиться человеком, разумным существом, способным свернуть горы при желании, и в то же время понимать, что родиться девушкой, равнозначно оказаться жалкой букашкой, попавшей в жернова жизни.
Несправедливо.
Жизнь вообще была несправедлива. Люди пришли в этот мир с уже заранее вынесенным приговором, который не подлежит обжалованию. Рано или поздно, каждый окажется в земле, каждый станет равным перед смертью, несмотря на наличие денег или определённого пола. Но это случится потом, сейчас же у тебя есть минимум двадцать – тридцать лет, чтобы попытаться почерпнуть хоть что-то из твоего пребывания на земле. Мой же шанс пытались отобрать, и я быстро поняла, как попытаться оттянуть неизбежное. Осознание того, что борьба бывает пассивной, пришло в мою маленькую голову год назад. Почти сразу, как жизнь разделилась на «до» и «после». Как думаете, сколько потребуется времени ещё не сформировавшейся психике ребёнка, чтобы понять, что он лишь расходный материал, в руках психопатов, который рано или поздно окажется в земле? Мы все там окажемся, вопрос лишь в том, сколько каждый из нас сможет побарахтаться на поверхности. Умирать я не хотела, поэтому быстро смирилась с происходящим, выбирая самую простую тактику.
Я оказалась в этом наполненном соломой сарае год назад, другие девушки – продержались по-разному. Они были до меня и, возможно, будут и после, когда кому-то всё же приспичит отправить меня в мир иной. Неудивительно, что сегодняшний утренний рассвет встретила лишь я. Лишённая эмпатии уже давно, хладнокровная для своего возраста девочка.
Ребёнок, в одночасье потерявший всё. Или же не имевший ничего и ранее?
Я не боролась с ситуацией, замедлилась, погружаясь в летаргический сон, пропуская все окружающие события мимо себя. Тринадцатилетняя девочка, впервые видящая, как простреленное старой винтовкой тело падает к её ногам, просто молчала, продолжая сидеть в той же позе, в которой её оставили. Ярина кричала как сумасшедшая, отчего мне впервые захотелось взять эту винтовку и отправить её к Марии, ещё десять минут назад рвущейся на свободу. Тогда я ещё не знала, что и Ярина, и Сара с Маликой отправятся в землю совсем скоро, ведь они считали себя сильными и не сдавались.
Борьба за выживание обретает совершенно другой смысл, когда понимаешь, что она бывает разной. Крики и мольбы о помощи не дали результата, попытки побега – означали смерть. Умирать я не собиралась. Тяжёлая для детской ноги цепь, испещрённая отметинами, вскоре стала родной, постоянные издевательства – всего лишь событие, которое закончится рано или поздно. Я могла вытерпеть всё что угодно. Каждый раз после грязных рук этих ублюдков я молча ложилась на свою солому, наблюдая, как цепь вновь возвращается на своё законное место.
У меня не было плана, я просто ждала.
И дождалась.
Это было самое обычное летнее утро. Я осталась одна и уже не помнила, сколько времени никого не привозили. День сменялся ночью и вскоре, я просто потеряла счёт времени. Каждый новый день кто-то из них приходил, приносил металлический поднос с чашкой скудного обеда, состоящего чаще из жидкой каши и консервы напоминающей кошачий корм, а спустя час приходили за мной. Видимо, в какой-то момент они поняли, что держать в сарае несколько девчонок сразу сложно, каждая из них долгое время боролась за свободу, это оказалось невыгодно. Их устраивала одна молчаливая и податливая девочка, вероятно, сошедшая сума и готовая обслуживать их всю оставшуюся жизнь.
Но сегодня всё изменилось. Никто не пришёл в назначенное время, вместо этого из большого дома, обнесённого красным кирпичом, доносились мужские крики и продолжительная стрельба, сменяющаяся оглушающим звуком сирены.
Я подскочила со своего места и схватив цепь, бросилась к деревянной двери. Разглядеть хоть что-то было невозможно, но этого и не требовалось. Сирена значила лишь одно – спасение. Я заколотила по дверям с такой силой, что руки почти сразу покраснели, мой отчаянный крик казался воплем раненой медведицы, защищающей своих детёнышей от очередного браконьера.
Спастись.
Я должна спастись.
На крики сбежались люди в форме, их лица закрывали полупрозрачные щитки, руки сжимали огнестрельное оружие, а глаза становились с каждой секундой больше от увиденного в этом месте боли и скорби. Люди, работающие в таких органах, должны быть привыкшими, их не должны пугать жестокость этого мира и кровь. Но в глазах тех ещё молодых парней я видела настоящий ужас.
Я выжила, но цена оказалась столь высока, что моя жизнь больше никогда не станет прежней, ведь выживший ощущает этот мир совсем не так, как живущий.
Часть первая
Глава 1
2025 год.
Осенью всегда пахнет дождём, смешанным с ароматом гниющих листьев и мокрого асфальта. Дождь – спасительная влага, способ очищения и перерождения. Я любила, когда ледяные капли ударяли по лицу и медленно стекали по бледной коже, скрываясь где-то в одежде. Природа угасала с приходом осени. Нет, кто-то считал, что красочная пора порождает особое мечтательное настроение, но на самом деле, осень почти всегда означала только одно – смерть. Пожухлая, бордовая листва, украшающая землю, напоминала багровые реки, стремительно уносящиеся в сторону серых полотен дорог. Холодная погода навевала унылые мысли, депрессивные настроения беспрепятственно проникали в головы зависимых людей и выжигали там навязчивые идеи. Наверное, именно поэтому многие сумасшедшие преступления происходят осенью.
– Хайдеган! Да остановись же ты, чёрт возьми!
Голос Джека противно отражался эхом в голове. Я ускорилась, минуя каменные ступени, и выскочила на забитую машинами парковку. Дождь усилился, он отбойным молотком колотил по крышам автомобилей, заглушая все звуки вокруг.
Ещё немного.
Оставалось открыть машину и захлопнуть дверь, спасаясь от взора зелёных глаз настойчивого коллеги. Но загорелая рука опередила меня, перекрывая доступ к водительскому сидению, лохматая голова оказалась выше уровня глаз, внушая подсознательное давление.
– Не делай вид, что не слышала меня, я бегу от самого кабинета!
– Пусти, Джек, мне нужно ехать!
Я попыталась оттолкнуть мужчину по-хорошему, мягко отстраняя от себя. Мужские руки оказались проворнее, ловко ухватив за бедра, он силой развернул меня к себе, продолжая буравить взглядом. Дыхание опалило шею, холодный, влажный метал коснулся спины и вызвал волну противоречивых эмоций. Хотелось врезать ему и броситься бежать, но в то же время, часть меня хотела позволить себе отвлечься, утопая в этих выпученных от волнения глазах.
Чёртова физиология!
– Лейн, я же всё понимаю, ты разозлилась, это нормально, я и сам не понимаю, почему шеф тебя отстраняет.
– Для тебя он шеф, а для меня отец, который упорно вставляет палки в колёса! Я должна участвовать, понимаешь? Я знаю, что должна!
Я всё же оттолкнула Джека от себя, вышла и навалилась на капот «Бронко». В кармане завалялась смятая пачка сигарет и вытянув одну, я закурила, выдыхая бесцветный дым мужчине в лицо. Бумага тут же намокла, награждая противным, горьковатым привкусом желанного табака.
– Может, тебе стоило поговорить с ним? – мужчина осторожно взял мою сигарету и затоптал её дорогим, лакированным ботинком. – Думаю, он просто отправит тебя в другое место. Даст задание ближе? Мэн действительно далеко.
– Он и слушать ничего не хочет! – я упорно достала вторую сигарету и, укрывшись под крышей автомобиля, закурила вновь. – Он видит только девчонку, наплевав на мои заслуги!
Джозеф Хайдеган был в меру строгим и справедливым начальником NS в Федеральном бюро Расследований. На работе он всегда проявлял высший уровень наставничества, помогал с делами молодым специалистам, активно участвовал во многих вылазках и расследованиях, не желая и слышать о пенсии. Но дома мужчина становился другим. Старое суждение о том, что женщина должна заниматься женским делом и копаться в «грязном белье» являлось негласным законом в семье. Жена Джозефа, а по совместительству моя приёмная мама была образцом подражания для всех соседских домохозяек. Её мир заканчивался на готовке, бесконечном протирании пыли и субботних посиделках с такими же, как она.
