Человек Возрождения. Беседы с Борисом Левитом-Броуном Елена Федорчук

«Над сценой Сретения Господня ещё одна пещера, а выше – рука с глазом на середине ладони: промышляющая Рука Господа – образ Провидения. Венчает вершину портала вязанка пшеничных колосьев – символ Евхаристии, таинства Святого Причастия».

Борис Левит-Броун

«Антони Гауди. Зодчий Храма»

© Федорчук Е. В., 2025

© Левит-Броун Б., 2025

© Издательство «Алетейя» (СПб), 2025

Творчество есть принцип всякой любви… от самой земной до самой небесной – любовь не потребляется и не потребляет, она творится и творит.

Борис Левит-Броун

Кого только ни называют сегодня гениями. Это стало расхожим штампом, чем-то вроде ярлыка или ценника на товаре. Моя встреча с Борисом Левитом-Броуном и его творчеством ещё двадцать лет назад вызвала во мне настоящее потрясение. Лишь бегло ознакомившись с тем, что он успел уже тогда – со сборниками его поэзии, с его романом «…Чего же боле?», книгой религиозно-философских очерков «Рама судьбы», джазовыми вокальными записями и альбомом эротической графики «Homo Erotikus», я осознала, что передо мной не просто личность, к которой можно применить слово «гений», а настоящий Человек Возрождения. В нём есть всё, что сделало это понятие устойчивым в истории культуры, соединяя редчайших людей нашего времени с гигантами неповторимой эпохи Возрождения, умудрившимися оставить уникальное наследие одновременно в живописи и инженерии, архитектуре и поэзии. «Кто вы, Леонардо?» – в те времена в Италии никому не пришло бы в голову задать подобный вопрос Леонардо да Винчи. У Микеланджело Буонарроти тоже, пожалуй, не спросили бы: «Вы скульптор, архитектор, мастер монументальных фресок или поэт?»

Но когда в наше время происходит встреча с Человеком Возрождения, первое, что хочется спросить: «Кто вы, Борис Левит-Броун?» Я спросила. Он в ответ пожал плечами, а во мне вопросы лишь множились. Каким должен быть творческий человек? Что даёт ему творческую энергию? Что вообще даёт энергию творчеству? Почему в творчестве человек способен подняться на такие вершины, которые кажутся недостижимы, а могут показаться и вовсе немыслимыми?

О творчестве художественном и мыслительном, о любви как форме творчества я, Елена Федорчук, литературный критик, журналист, кандидат филологических наук, веду беседы с поэтом, писателем, философом, художником-графиком и джазовым певцом Борисом Левитом-Броуном.

Вам встречались когда-нибудь люди, сочетающие в себе такое множество талантов? Мне – нет, и это впечатляет! Как оказалось, не только меня, не только преданных поклонников творчества моего собеседника, но и учёных мужей-аналитиков. Критик, литературовед и публицист, доктор филологических наук В. Л. Сердюченко в своём очерке «Парадокс Бориса Левита-Броуна» (2004 г.), не мудрствуя лукаво, сразу применил тяжёлую артиллерию – Фёдора Михайловича Достоевского: «Нет, широк Борис Левит, слишком даже широк, я бы сузил…» Сердюченко и дальше остаётся в режиме парадоксальности. Сначала удивление: «То он выступит с религиозной диссертацией, то повергнет к стопам ошарашенного читателя 250-страничную „Раму судьбы“, название которой говорит само за себя, а то вдруг залудит автобиографический роман „Внутри Х/Б“, где перетрёт между пальцами каждую минуту своей воинской службы. Воистину, человек-оркестр, ренессансная личность». И вывод Сердюченко делает строго по Достоевскому: «Помните, князь Мышкин был знаменит, кроме всего прочего, тем, что умел писать разными почерками? Левит-Броун пишет разными, я“». А как иначе? Как одним и тем же «я» писать стихи, романы, религиозно-философские очерки, при этом петь джаз и рисовать эротические рисунки на грани, а то и за гранью общепринятых норм морали?

Для того чтобы во всём этом разобраться, мне понадобилось двадцать лет. Началось с интервью о его альбоме эротической графики. Писала я и статьи о его книгах. Со временем пришло осознание масштаба личности, а вслед за осознанием – потребность в серьёзном разговоре. Так родилась идея сделать серию интервью с Борисом Левитом-Броуном. Но опять-таки с кем: поэтом?., прозаиком?., мастером эротической графики?., религиозным философом?., джазовым певцом?.. – ни одно из определений не устраивало в качестве универсального, поэтому я решила назвать мою книгу просто: «Человек Возрождения – Борис Левит-Броун». Поначалу я планировала записывать эти беседы в видеоформате, но слушать маэстро с философским складом ума не годится. Возникают вопросы, уточнения, не всегда сразу понимаешь сказанное. Его обязательно надо вдумчиво читать, а то и перечитывать, наслаждаясь слогом и открывая многоаспектность смыслов, которые проступают лишь постепенно.

В наши дни, дни патологической лёгкости словоизвержения, когда графомания и торговля «текстами» стали эпидемией социальных сетей, было бы преступно с моей стороны лишать ценителей русского языка наслаждения читать и перечитывать такие беседы.

«Б. Левит-Броун изумительно владеет русским языком, использует всё богатство его лексики, нюансы, смыслы прошлого и современного языка», – отметил философ и культуролог Василий Шубин. А журналист и критик Владислав Иванов вообще объявил Левита-Броуна создателем нового литературного стиля, стиля «клиповой прозы». Очень меткое определение.

Известный в России сравнительно узкому кругу Борис Левит-Броун, чьё творчество высоко оценили критики и литературоведы, должен быть услышан и узнан во всей широте диапазона. Во-первых, повторюсь, среди современников, по крайней мере тех, что в поле моего кругозора, ни у кого не встретишь подобное многообразие творческой реализации. Во-вторых, чего бы ни касался Борис Левит-Броун, – даже если это борьба с самим собой, – это всегда не только талантливо, но пронзительно искренне и потому особенно интересно. Все его искания: живое отражение размышлений о Боге, о любви духовной и любви плотской, – это всегда его, Бориса Левита-Броуна, уникальный по самобытности и яркости авторский стиль. Ну и, наконец, человека таких энциклопедических знаний и такой нестандартной биографии трудно найти. Практически, у меня не было выбора. И мне не терпится представить читателю моего героя.

Родился Борис Левит-Броун 9 июля 1950 года в Киеве. Мать— Мира Райз, классическая пианистка и педагог, отец – Ленгвард Левит-Броун, фотограф-художник. Дом, насыщенный культурными и художественными интересами (музыка, живопись, литература, философия), предопределил вектор воспитания и склонность Бориса к искусствам. Не то чтобы не было выбора, он не искал выбора, с детства дышал густым воздухом гуманитарных ценностей. В моменты, когда выбор всё-таки требовался, Борис с отрочества проявлял твёрдую волю. Так, мальчик наотрез отказался заниматься на фортепьяно, и родители не настаивали, что было странно для еврейской семьи, и уж совсем непонятно в семье профессиональной пианистки, да ещё и деда, знаменитого виолончелиста и педагога Александра Броуна. Зато Борис не возражал учиться английскому языку, что оказало ему услугу в будущем, когда он увлёкся джазом. Первый спонтанный взрыв самостоятельного творчества произошёл, когда Борису было 15 лет. С тех пор он не переставал творить – так или иначе, в одном жанре или в другом, в одной стране или в другой.

Однажды, давая интервью, Борис Левит-Броун сказал, что цель его творчества элементарна – создать шедевр. И действительно, его произведения заслуживают признания не только литературоведов и критиков, но любого вдумчивого и эстетически развитого читателя, зрителя, слушателя.

Оставляя пока в стороне его голос и его графику (об этом всё равно придётся говорить отдельно), могу с уверенностью сказать: поэт и прозаик Борис Левит-Броун – один из самых недооценённых творцов-словесников нашего времени. Именно поэтому «Книжное обозрение» в одной из рецензий назвало его не просто писателем, а с большой буквы – Писателем.

С Борисом меня познакомила его жена Ирина. Их супружество удивительно. Правильней было бы назвать его содружеством. Ирина и верная подруга, и помощник, и соавтор. Вместе они написали несколько сценариев и пьес, а сейчас вдвоём пишут приключенческий роман, в котором нашлось место и интриге, и поэзии, и даже философии. Ирина и Борис – эта супружеская пара для меня живое свидетельство того, что истинная любовь и взаимопонимание между талантливым мужчиной и талантливой красивой женщиной возможны не только в сказке Булгакова «Мастер и Маргариттоа».

Первая встреча с Борисом вылилась в трёхчасовую беседу, а практически – монолог. Мы, два филолога и один предприниматель, впервые приглашённые в их дом, просидели, открыв рты, только изредка задавая Борису вопросы. А с творчеством писателя Бориса Левита-Броуна моё знакомство началось с его пронзительного «…Чего же боле?», романа о Любви и вечности. Более пятисот страниц я прочитала, вернее проглотила, на одном дыхании. Это ода Любви, настоящей Любви, той, что сильнее смерти. И одновременно – это лирико-философские раздумья над Любовью, над её земной и вечной судьбой. Автор не просто, я бы сказала, «бесстыдно» откровенен, обнажая «порочную» суть мужской природы, ожесточённую внутреннюю борьбу совести с вечно голодной плотью. У Льва Толстого в «Воскресении» героиня, пройдя через испытания, выходит из духовной стагнации, прорывается к своему настоящему духовному «я». Борис Левит-Броун продолжил традицию классика, показывая, что истинная Любовь предполагает духовное возрождение. Такова, по крайней мере, была парадигма романа «…Чего же боле?». Я говорю «была», потому что искания Бориса Левита-Броуна, его ментальные эволюции во времени привели писателя к иным парадигмальным основам. Нравственные парадигмы Льва Толстого и Бориса Левита-Броуна можно представить как скрестившиеся клинки. Граф Толстой был смолоду распутен, без зазрения совести женолюбив, за что впоследствии жестоко карал себя, а заодно и всё русское общество, бичуя сексуальную невоздержанность, настаивая на низменности плотских влечений. Зная произведения Левита-Броуна и услышав его суждения, могу сказать, – он проделал прямо противоположный путь: от смущённого молодого человека, несущего, как грех, бремя своих страстных мужских желаний, до зрелого художника и мыслителя, который не только не порицает сексуальность, а приветствует её как дарование от Бога. В наших беседах речь идёт в том числе и об этом.