- ГеннадСергеичктовастак? – говорил он, по-прежнему лепя слова друг к другу.

Корнышев замер и молчал.

- Бедакакаяяреальноговорю!

Гость потянулся было к корнышевскому лицу, будто хотел рубцы ощупать, но не решился. Обернулся к Клаве.

- Невидитнихрена?

Клава нервно покусывала губы.

- Он выздоравливает … уже … почти …

Гость посмотрел на неё внимательно и вдруг оскалился, обнажая рыжие гнилые зубы.

- Скорейшегомлявыздоровленья! – выпалил он и потянулся к двери, едва не пританцовывая от распирающего его чувства торжества.

Дверь он за собой захлопнул с чувством, будто хотел, чтобы погромче получилось. Было слышно, как скрипят под его торопливыми шагами половицы в длинном коридоре.

- Кто-о-о? – вопросительно произнёс Корнышев.

- Это Буза, – ответила Клава, едва не плача. – Ты его помнишь?

- Не-е-е …

- Редкий подлец! Это он на разведку приходил. Слава! Давай людей позовём! Вроде бы как в гости!

Клава в панике.

- За-а-ачем? – прошелестел пребывающий в спасительном неведении Корнышев.

- На разведку приходил! Ты понимаешь? Сейчас сюда Колян заявится! Ты помнишь Коляна? Не помнишь. Ну, ты сам мне рассказывал, как вы с ним повздорили однажды.

***

Клава как в воду глядела. Весть о ночном возвращении искалеченного Корнышева, которого здесь все знали как Гену Вяткина, в мгновение распространилась среди обитателей посёлка, не исключая и Коляна.

Колян был здесь и царь, и бог. Он появился в посёлке тогда, когда в Красном всё уже развалилось, и самые деятельные и рукастые разъехались по стране в поисках работы и лучшей доли. Тот, кто остался, был либо немощен, либо стар, либо вечно пьян, и Колян, имея за плечами две отсидки, быстро обрёл положение удельного князя. Чуть позже к нему примкнул нетребовательный и исполнительный Буза, и с этой парой никто во всём посёлке уже не решался конфликтовать. Клава знала, что у Корнышева когда-то давно, ещё до её появления в Красном, была стычка с Коляном. При ней ничего такого не было, но тот неустойчивый мир, который она наблюдала несколько месяцев своего пребывания в Красном, не мог закончиться ничем, кроме как войной. Или Колян, или Корнышев. Кто-то должен был взять верх. Как в собачьей драке – до крови. И вот Корнышев стал беспомощным калекой …

Не прошло и десяти минут, как Буза вернулся. И с ним пришёл Колян.

Колян распахнул дверь ударом ноги. Переступил через порог. Его душил кашель. Прямо рвал лёгкие. Колян хватался за грудь, будто хотел тот кашель задавить.

Буза маячил за спиной Коляна, всем своим видом демонстрируя готовность в любой момент подсобить в расправе.

Колян окатил Клаву наглым взглядом грязно-серых глаз. Он и прежде иногда так смотрел на Клаву, но только сегодня она испугалась по-настоящему. Не было теперь защиты.

- Не надо! – сказала Клава умоляюще. – Уходите!

Колян приблизился и вдруг запустил пятерню в её волосы. Поглаживал, приговаривая:

- Сиди тихо! Не тронем!

Она ему не верила. В его шагах слышалась поступь победителя, входящего в покорённый город. Победитель вправе рассчитывать на добычу. Женщины – это тоже добыча. Так было всегда. И никто у искалеченного Корнышева не станет интересоваться его мнением на этот счёт.

Колян поглаживал волосы Клавы, а сам шарил по комнате оценивающим и жадным взглядом. Увидел на стуле куртку Корнышева, взглядом указал на неё Бузе.

Догадливый Буза взял куртку в руки, обшарил карманы, выложил на стол всё, что там нашёл: ключи, бумажник, носовой платок, обрывок кассового чека, огрызок карандаша. Колян оставил Клаву в покое, взял корнышевский бумажник, раскрыл. Денег было не много, около тысячи рублей. Колян забрал их все, даже металлическую мелочь, а пустой бумажник бросил на стол.