– Состояние стабильное. После вчерашнего всплеска активности наблюдается повышенный синхронизм между обеими полушариями. Похоже, ваше присутствие действительно создало резонанс, Алексей Игоревич.

– Мы готовы попробовать установить более глубокий контакт, – сказала Вера. – Я провела базовый инструктаж по защите.

Черновский внимательно посмотрел на Алексея:

– Вы уверены, что хотите продолжить? После того, что случилось ночью? Вторжение Веретенникова…

– Я хочу вернуть Лизу, – твердо сказал Алексей. – Если для этого нужно рискнуть, я готов.

Врач кивнул и достал из кармана халата знакомый серебристый диск – темпоральный резонатор.

– В этот раз мы усилим защитный периметр, – он указал на странные устройства, расставленные по углам палаты. Алексей не заметил их вчера – небольшие пирамидки из матового металла с мерцающими голубыми огоньками на вершинах. – Эти блокираторы предотвратят любое внешнее темпоральное вторжение. Но они эффективны только в пределах этой комнаты и только в течение ограниченного времени. Примерно пятнадцать минут, не более.

Алексей взял диск и сел рядом с кроватью Лизы. Как и прежде, он сжал резонатор в левой руке, а правой взял жену за руку. Теплая. Живая. Это простое ощущение вселяло надежду.

– Закройте глаза, – тихо сказал Черновский. – Дышите медленно и глубоко. Представьте Елизавету не как физическое тело перед вами, а как свет, который вы пытаетесь найти в темноте.

Алексей закрыл глаза и начал дышать по уже знакомой схеме. Диск в руке нагревался, но теперь он был готов к этому ощущению. Постепенно окружающие звуки – тихое гудение приборов, дыхание присутствующих – отдалились, уступив место странному шуму, похожему на шум прибоя. Волны времени, омывающие берега реальности.

Он мысленно позвал Лизу, представляя ее образ – не конкретное воспоминание, а саму суть: ее смех, жест, которым она откидывала волосы с лица, теплый свет ее присутствия в его жизни. Это было не просто воспоминание, а призыв, наполненный всей силой его любви и тоски.

И она ответила.

Сначала это был просто отголосок – едва заметная пульсация в темноте его закрытых глаз. Но постепенно она усилилась, превратившись в ритмичное сияние, напоминающее биение сердца. Алексей потянулся к этому свету всем своим существом, и внезапно перед ним открылось странное пространство – не совсем комната, не совсем пейзаж, а нечто среднее. Размытые очертания их старой квартиры переплетались с фрагментами леса, городскими улицами, незнакомыми помещениями. Калейдоскоп мест, важных для Лизы.

И посреди этого хаоса стояла она сама – полупрозрачная, словно сотканная из света, но несомненно Лиза. Она смотрела прямо на него, и в ее глазах читалось удивление, радость и страх.

– Алексей? – ее голос звучал одновременно близко и бесконечно далеко. – Это правда ты?

– Лиза! – он хотел броситься к ней, обнять, но обнаружил, что не может двигаться в этом странном пространстве. – Я нашел тебя! Ты жива!

Ее образ заколебался, словно отражение в воде.

– Не приближайся, – предупредила она. – Это опасно. Он может почувствовать тебя. Может проследить связь.

– Веретенников? Мы защищены, Лиза. В палате установлены блокираторы.

– Палате? – она выглядела озадаченной. – Ты нашел мое тело?

– Да, в клинике "Эдельвейс". Ты в коме уже два года. Я думал, что ты умерла, но сегодня узнал правду.

Лиза покачала головой:

– Не два года… времени не существует здесь, Алексей. Для меня прошла вечность. Я блуждала по лабиринту забытых минут, пытаясь найти выход, пытаясь вспомнить, кто я. Иногда мне казалось, что я схожу с ума.

– Я вытащу тебя отсюда, – пообещал он, чувствуя, как сердце разрывается от боли за ее страдания. – Я найду способ.