Я промолчала. Не стала говорить, что уже давно хорошо отличаю вой волкодлака от волка. Да кузену это и не было нужно. Он неожиданно протянул вперед руку и погладил меня по щеке. И такой это был жест… Он не утешал! Кузен ощупывал меня словно трофей! Касался моей скулы, словно купленной или украденной драгоценной статуэтки, о которой давно мечтал!

Дрожь омерзения до конца подавить не удалось. Но на мое счастье, в этот миг на этаже появились три служанки, идущие по своим делам. Они негромко переговаривались между собой. А когда увидели меня и кузена, замолчали и поклонились. Воспользовавшись тем, что Темриз отвлекся на них, я выскользнула из-под его руки:

– Прости, кузен, но мне нужно идти, – пробормотала. И не глядя, шмыгнула под рукой двоюродного братца, тут же устремившись к покоям князя. И отчаянно надеясь, что кузен не станет преследовать, окликать, задерживать. Иначе я не удержусь. И выскажу ему все…

У князя был жар. Отец метался по широкой кровати и стонал сквозь крепко стиснутые губы. Приставленная к нему служанка без конца меняла холодные компрессы на княжьем лбу и смачивала спекшиеся губы князя водой. Напоить владыку не представлялось возможным: он так сцепил зубы, что их даже лекарь специальной лопаточной не смог разжать…

– Леди Энельда, князь ведь не умрет? – жалобно посмотрела на меня девушка. В глазах служанки стояли непролитые слезы.

Я мрачно покосилась не нее:

– Мы постараемся не допустить этого. – И все. И больше ни слова. Пусть понимает как хочет. Более того, я сразу же задала ей вопрос, чтобы у девчонки не было времени обдумывать мои слова: – Батюшка приходил в себя?

– Так это, – служанка наморщила лоб, припоминая, – князюшка сами поднялись в покои, с помощью Джимса приняли ванную, потом облачились в чистую рубаху, легли и уснули. Я уж подумала, что все обошлось. А тут князюшка начал метаться и стонать… – Глаза служанки вдруг сделались большими и испуганными до крайности. И дальше она продолжила говорить едва слышным шепотом: – Князюшка с супругой своей покойной, значит, разговаривал. И с сынком старшим, значит, с наследничком истинным… Все уговаривает их подождать…

Из серых глаз девчонки все-таки выкатилась крупная, как горох, прозрачная слезинка. Пробежалась быстро по щечке, да и шлепнулась на грудь. Я хмуро следила за ней, не желая встречаться взглядом со служанкой. На девчонку можно было прикрикнуть, закрыть рот, запретить задавать вопросы и вообще разговаривать. Но я так не хотела. А ответов на возможные вопросы служанки у меня не было. Вот я и отводила взгляд…

– Леди Энельда!.. – позвала меня, в конце концов, не вытерпевшая молчания девица. – Леди Энельда, это что ж, покойная хозяйка и ваш старший брат пришли, чтобы князюшку в царствие мертвых забрать? А как же мы?.. – И еще три слезинки, одна за другой, капнули ей на серое платье прислужницы.

– Не болтай глупостей, – раздосадовано одернула я ее. Потом решительно подошла и откинула одеяло с полученной отцом раны.

Бедро князя, перевязанное нашим лекарем, посинело и распухло. Из-под повязки выглядывала почерневшая с багровым кожа. Такие же, черные и багровые пятна проступили и на повязке.

За спиной охнула перепуганная служанка и часто-часто зашептала заговор от нечистых сил. Я разозлилась и не глядя пихнула ее рукой, куда достала:

– Не время молиться! Быстро за лекарем!

Девчонку словно осенним ветром сдуло. Только негромко хлопнула за спиной дверь.

Лекарь пришел, вернее, прибежал очень быстро. Размотал повязку, посмотрел и побледнел. И я без лишних слов поняла, что дело плохо. Что яд все-таки попал в рану. И что…