– Почему он так отталкивает меня? Что я делаю не так? Я же хочу помочь ему… Но как? Он словно стена, которую невозможно ни пробить, ни обойти, чтобы я не делала… – подумала Крис.

Она улыбнулась, вспоминая первые дни с Серхио. Он с самого начала был открыт всему новому, тянулся к ней и к Академии. Крис остро почувствовала, насколько Алекс и Серхио противоположны. Один – хмурый и закрытый, другой – лёгкий и свободный, как ветер. Ей хотелось, чтобы Алекс был хоть немного похож на Серхио и так же легко тянулся к её помощи.

– Ну а там, чуть дальше, возле озера, стоят общежития. Думаю, ты их уже видел, когда приехал.

Здание для гончих, мрачное и серое, одиноко возвышалось в стороне, словно отгороженное от остальной академии. Его стены, казалось, хранили в себе отголоски презрения, которое общество когда-то испытывало к его обитателям. Каждая трещина, каждый скол напоминали о том, что они – клеймо, несовершенство, пятно на безупречной ткани. Тесные комнаты, вмещавшие лишь необходимую мебель, усиливали ощущение безысходности.

Рядом, словно насмешка, сияло здание для обычных студентов. В отличие от угрюмого обиталища гончих, оно было светлым и уютным, словно дом, полный жизни. Здесь царили покой и умиротворение. Светлые стены, огромные окна, через которые лился солнечный свет, рассеивали мрак.

Весёлый смех и оживленные разговоры студентов контрастировали с гнетущей тишиной в общежитии гончих.

Два здания, стоящие рядом, но такие разные. Контраст между ними был очевиден: чистое общество и то, что оно считало своей грязной ошибкой.

Время за экскурсией пролетело незаметно, и солнце уже садилось, когда Крис повела Алекса к «Дому исцеления». Здание, стоявшее в стороне, вызывало у него мурашки.

– Каждый день тебе надо будет приходить сюда на консультации со своим доктором, – пояснила Крис, заходя в здание. – Если что-то ещё будет беспокоить – всегда помогут.

Длинный коридор, освещённый приглушенным светом, казался бесконечным.

– Здесь гончие делятся о своих достижениях и баллах, – тихо объясняла Крис, проходя мимо дверей кабинетов. – Там дальше, есть кабинет групповой сессии. Наши студенты часто там бывают, если у них скопились переживания.

– Это обязательно? – тихо спросил Алекс.

– Да, в твоем случае, ежедневные консультации, это часть исправительной программы.

Крис отворила дверь кабинета, который в отличие от коридора, был уютным: мягкий свет ламп, спокойного тона стены, мягкий ковер под ногами. Всё, чтобы чувствовать себя здесь в безопасности, но Алекс чувствовал, как напряжение пронзает каждую клеточку тела. Он чувствовал, как сжимается челюсть, как напрягаются мышцы. Алекс не собирался, чтобы кто-то раскрывал его чувства, копался в прошлом, которое он так усердно старается забыть.

– Не бойся говорить обо всём, что тревожит, – мягко сказала Крис. – Здесь всё останется между вами. Даже кураторы не узнают о том, что вы обсуждали на терапии.

Крис подвела Алекса к небольшому стенду на стене в кабинете.

– Здесь ты можешь подобрать себе хобби, чтобы заработать больше баллов, вот смотри, – Крис коснулась его руки, мягко, но настойчиво. – Все они оцениваются одинаково, но за счет внутренних конкурсов можно быстро выйти в огромный плюс. Но выбирай сердцем, что нравится, а не чтобы быстрее заработать.

Алекс мрачно уставился на список кружков. Он чувствовал себя выжатым, как лимон. В голове гудело от обилия информации.

– Я уже вроде сказал, я ничего из этого не хочу и вообще не собираюсь ничем здесь заниматься, – резко отрезал Алекс.

Слишком многое свалилось на него в одночасье. Алекс был благодарен Крис, за то, что она была рядом с ним, но он чувствовал себя задавленным её заботой. Она старалась помочь ему, но её было слишком много, он словно утопал в ней, как в вязком болоте, без возможности выдохнуть.