Он резко стукнул по столу. Стекло на столе звякнуло.

– Осторожнее с тоном, Бриэль. Я всё ещё твой муж. И ты живёшь за счёт меня, как бы тебе ни хотелось думать иначе.

Я сжала салфетку в кулаке. Ничего не сказала.

Он взял бокал, залпом выпил.

– Мне надоело смотреть, как ты с утра до вечера отрабатываешь свои комплексы перед пациентами, будто это что-то значит. У тебя есть дом, муж – а ты всё ещё играешь в самостоятельность.

– Это не игра, – тихо сказала я. – Это единственное, где я чувствую себя собой.

Он с силой поставил бокал. Стекло треснуло – тонкая полоска по краю, как паутина. Но решил не продолжать и вернулся к еде.

Я доела почти в тишине. Разогретое ризотто с лососем – как всегда, идеально. И как всегда, безвкусно, потому что каждое слово, каждый взгляд за этим столом уже вызывали напряжение в теле, будто мышцы сами знали – сейчас начнётся.

Антонио положил нож и вилку на край тарелки, откинулся назад, оглядывая меня долгим, тяжёлым взглядом.

– Ты хотя бы могла переодеться, когда пришла домой. А не сидеть здесь, будто это столовая для персонала.

– Я переоделась. Это платье – хорошее.

– Оно на тебе висит. – Он отпил вино и добавил уже тише: – Или ты стараешься быть как можно менее привлекательной? Удобная стратегия, если хочешь, чтобы от тебя отстали.

Я не ответила. Просто отпила воды, опуская взгляд. Секунда. Потом другая.

– Опять молчишь? – усмехнулся он. – Вечно из себя жертву строишь. Я, значит, монстр, а ты несчастная. Хотя я, между прочим, тебя спас. Без меня ты бы ночевала под ментовкой вместе со своими родителями и братом.

– Знаю, – тихо, как можно спокойнее.

– Знаешь? А ведёшь себя так, будто у тебя всё само по себе. Работа, статус, дом, карьера. Кем бы ты была без меня, милая? Сестрой пьяницы, врачом на ставку? Да кому ты вообще была бы нужна?

Он наклонился ближе. В голосе появилась насмешка, почти ласковая.

– Кроме меня тебя никто бы не захотел. Ты сложная. Холодная. Слишком умная для простых мужчин и слишком гордая для богатых. Но не забывай, куколка, я тебя принял. Люблю. Дал тебе всё.

Я сжала вилку. Глубоко вдохнула, не поднимая взгляда.

– Это не любовь.

– А что это тогда? – Он наклонился ближе, шёпотом. – Ты же сама согласилась. Вышла замуж. Или тебе нравится играть в жертву? Удобно, да?

Я поднялась со стула и хотела уйти – просто дойти до лестницы, до комнаты, до тишины.

Но он оказался рядом раньше.

Резко.

Как всегда.

Его рука легла мне на талию, будто случайно притягивая ближе, чтобы моя спина касалась его груди. Пальцы скользнули чуть ниже, слишком уверенно. По телу пробежались мурашки.

– Не убегай так быстро, – прошептал Антонио. Его дыхание скользнуло по моей щеке. – Мы же даже толком не поговорили.

– Мы говорили, более чем.

– Нет, ты молчала, как всегда. Ты умеешь только смотреть своими стеклянными глазами. Думаешь, это делает тебя загадочной? Это делает тебя скучной, Бриэль. Скучной и холодной.

Он сжал талию чуть сильнее, заставив меня развернуться к нему лицом. Ладони упёрлись в его грудь, обозначая границу.

– Не сейчас, Антонио. Я устала.

– Ты всегда устала. – Его голос стал жестче. – Может, тебе стоит взять отпуск? Или уйти с работы вообще. Тогда у тебя будет время на мужа.

Он нагнулся, его губы коснулись моей шеи. Я вздрогнула. Его руки скользнули по спине, ниже, к бёдрам. И резко попыталась отстраниться, но он перехватил за запястья больно сжимая, а в голове возникло понимание, что появятся синяки. Он всегда оставлял отметки, чтобы я не забывала, кто тут главный.

– Антонио, – голос всё ещё ровный, но внутри – дрожь, мерзкое ощущение, как будто вся кожа горит. – Я сказала: нет.