– Если это в самом деле необходимо, – согласилась я.

Ал поцеловал меня в щёку, и вместе с его поцелуем я получила свою долю парализатора Е2М. Затем меня положили на койку, и даже привязали каждую конечность отдельно толстыми ремешками, однако предварительно Ал ещё и полностью раздел меня, а я к такому точно не была готова, ведь об этом он не обмолвился ни словом. Чувство стыда уменьшало то, что мои глаза оставались закрытыми, и я не могла видеть выражения лиц мужчин.

– Зови учителя, – сказал доктор.

Я хотела провалиться сквозь землю в этот момент. Я напрасно убеждала себя, что врачи привыкли к созерцанию голых тел, и ничего не могла поделать со своей девической стыдливостью. Видимо, по моим горящим щекам Ал догадался, что внутри меня происходит.

– Тебе нечего стыдиться, твоё тело прекрасно, Люсиль, – прошептал он, склонившись над моим ухом, а потом прикоснулся кончиками пальцев к моим губам. – Осталось сделать так, чтобы оно было неподвластно самому времени.

Он произнёс это таким благоговейным тоном, словно я была жертвой на алтаре; я почувствовала, что впереди меня не может ожидать ничего хорошего, и это мне совсем не понравилось.

– Она готова? – спросил механический голос, и я поняла, что профессор прибыл.

– Вполне. Начнём с того, что запланировали? – это был голос Ала. – Алфавиль, готовь шприцы.

В этот момент я запаниковала. Теперь я действительно чувствовала себя агнцем на жертвенном алтаре, обездвиженным и предназначенным на заклание. Однако, как ни старалась, я не могла даже пальцем пошевелить.

– Сейчас будем вкалывать в каждую группу мышц особую сыворотку, – учёный говорил с большим жаром, и голос его дрожал от предвкушения. – Эта сыворотка ускорит обмен веществ, что позволит продлить твою жизнь на неопределённый пока что срок, а ещё поспособствует тому, что никакая болезнь больше не будет представлять для тебя опасности, так как твой иммунитет всегда будет наготове, чтобы отразить инфекцию.

– Готово, – пропищал Алфавиль.

– Надеюсь, тебе будет не слишком больно, Люсиль.

Альберт поцеловал меня в лоб, и они приступили.

По ощущениям это было похоже на обычные уколы, но их было очень много. Я чувствовала, как постоянно внутрь меня проникает жидкость. Иглы кололи в разные места, и, так как мужчины спешили, многие из них становились более болезненны, чем могли бы быть, а введённая сыворотка распирала меня изнутри, чем больше её во мне накапливалось.

Сперва я не чувствовала недомоганий в организме и даже обрадовалась, посчитав, что на этом всё закончится, но уже через несколько минут меня начало лихорадить, я покрылась мурашками и стала попеременно испытывать то жар, то холод. Мои спазмы усилились, и в скором времени мой организм исторг из себя все отходы, после чего я разом испытала боль во всех мышцах, как будто меня долгое время били мешками.

– Не думаешь, что произойдёт так же, как с Сарой?

– Нет. Она испражнилась, а это значит, что парализатор утратил своё действие и сыворотка работает. Когда её вырвет, мы приступим ко второй части.

– Но она будет всё чувствовать.

– Да, поэтому я её привязал.

Им не нужно было долго ждать, потому что меня вырвало тотчас же в заранее поднесённое судно. Потом меня рвало ещё несколько раз.

Теперь я знала, что Альберт солгал мне. Препараты были отнюдь не безболезненны, и такой ужасающей боли я не испытывала прежде. Меня скручивало и разрывало на части, и не было места на теле, которое бы не болело или было бы избавлено от ощущения распирания. Даже глаза мои, казалось, вылезут из орбит, а необычный горловой спазм не позволял выражать свою боль вслух. Я могла лишь молча выносить эти муки и почти не осознавала момента, когда меня полностью обмыли какой-то прохладной благоухающей жидкостью.