— Но я люблю тебя, в моем чреве твое дитя!

— Не верю, — ощетинился он, решив, что она вмиг придумала эту байку, чтобы удержать его. — Хочешь внушить мне, что понесла всего после одной ночи?

— Да. Той ночью все и было, когда я стала твоей. Мы должны заключить союз, чтобы наш малыш родился как положено.

Он долго смотрел на нее, не зная, как объяснить этой непонятливой навязчивой девице, что он не собирается делить с ней не только дальнейшую жизнь, но и даже ложе. Для него Ирия осталась уже в прошлом, и никакого совместного будущего у них не могло быть.

— Никакого союза не будет, ты что, не в себе? И этот твой живот! С чего я должен поверить, что это дитя от меня? Я не знаю, где ты шаталась последние полгода.

— Он твой. Можешь проверить по срокам, когда он родится.

— Мне все равно когда. Даже если и мой, что с того?

Окончательно сникнув от его жестоких слов и не понимая, что делать, Ирия сквозь слезы произнесла:

— Ты изменился, я тебе большое не нравлюсь?

— Ирия, повторяю второй раз. Я никогда не желал создавать союз с тобой. Да, нам было хорошо вместе, но не более того. Теперь все изменилось. Ты мне более не интересна, как и твой приплод. Потому давай закончим этот разговор раз и навсегда. Я хочу, чтобы более ты мне не докучала.

Она потрясенно смотрела на него и ничего не понимала. Когда-то, совсем недавно, он был таким нежным, внимательным, казался любящим, говорил красивые слова, обещая, что они будут вместе. И тогда она втрескалась в него как девчонка, считая его самим совершенством. Лучше него не было мужчины на всей Цетуриане. Все эти долгие месяцы разлуки она думала и мечтала только о нем. Но сейчас он говорил такие страшные холодные слова, что она не могла в них поверить. Они разрывали ей сердце.

— Но как же я, как же мое дитя?

— Все кончено меж нами, и более нам не о чем говорить с тобой. Отойди.

Стиснув до боли кисти рук, она простонала из последних сил:

— Но я люблю тебя, как же мне быть?

— Не знаю, мне все равно.

Тут же оскалившись, словно затравленный опасный зверь, Ирия процедила:

— Жаль, что тебя не убили при вторжении!

— Всегда предполагал, что ты злопамятна и обидчива. Хотя мне это безразлично.

Он быстро обошел ее и торопливо последовал далее, чувствуя, как у него заболела голова от всех этих претензий навязчивой царевны.

3. Глава II. Потеря

— Где же Ирия и Сияна, — недовольно произнесла Церцея, едва цветочные колокольчики наклонили свои головки ниже верхних листьев. День клонился к вечеру. — Я же велела всем собраться здесь в пять часов.

Сегодня шел уже третий день, как они прибыли в Белгримор. Теперь здесь все было по-новому, совершенно не похоже на прежние широкие светлые залы с колоннами, просторными верандами и открытыми арочными переходами. Раньше в царском дворце Атурий здесь в Рамхашиме свет и свежий теплый воздух пронизывал все пространство, наполняя комнаты и лестницы благоуханием цветов и трав.

Всего за полгода по повелению Сумрачного дракона царский дворец Атурий был разрушен до основания и на его месте возведен мощный малодоступный замок. Несколько тысяч местных жителей, которые теперь являлись рабами императора, по приказу возвели эту каменную глыбу очень быстро, трудясь круглыми сутками.

Нынче замок Сумрачного дракона представлял из себя каменный белый монолит, с острыми башнями и четырьмя подъемными мостами. Узкие каменные переходы, многие двери, сводчатые мрачные залы, с узкими окнами бойницами едва пропускали свет, а закрытые помещения и лестницы наполнял затхлый воздух, который поднимался из подземелий.

Единственной частью старого дворца, оставшейся неразрушенной, была широкая центральная башня, где ранее располагались комнаты царевен атурий и царей. Они осталось целыми только потому, что советник Ланиор сообщил Сумрачному дракону о возможном нахождении в этой башне неких ценных артефактов или ценностей. Хотя после тщательного обыска всех двадцати девяти комнат ничего не было найдено, Аргон все же решил оставить башню в неизмененном виде, просто поселив сюда своих придворных.