Несколько бесконечных секунд, и я услышала хриплое дыхание пленника.

Мое сердце захлебнулось кровью. Пламя полоснуло по щекам, а неведомая сила выжала из легких весь воздух, ни вдохнуть.

Ноги стали ватными, а руки затряслись. Повисшая в игровой зале тишина нервировала, проходилась неприятным зудом по коже. Больше всего хотелось, чтобы гости занялись своими делами и оставили меня с пленником один на один.

Но никто из игроков и не подумал перестать глазеть, а сама я не рискнула предложить им отвернуться. Незачем показывать свои слабые места. И я сильнее сжала во взмокшей ладони ключ от наручников.

— Давай, Мишель! Почему ты, медлишь? — прошептала мне в ухо Петра, которая уже вовсю держалась со мной как заядлая подружка.

— С непривычки, — скользнула я взглядом по все так же спрятанному за волосами лицу парня и остановилась на подбородке.

Мое поле зрения сузилось до двух небольших шрамов на линии нижней челюсти, отчетливо просматривавшихся сквозь отросшую щетину.

«…Мне было лет семь, когда к нам прилетела тетя Эмма с Земли и принесла с собой вирус. Обсыпало меня тогда с ног до головы, — Даррен усмехнулся и коснулся подбородка. — Как не содрать прыщ, особенно если мама говорит: не трожь!..»

Отгоняя непрошеное воспоминание, я резким движением убрала волосы, скрывавшие внешность мужчины, и уставилась на лицо своего невольника.

От узнавания некогда любимых черт, сердце зашлось в истерике.

Я торопливо отвела взгляд от синих радужек, заглянувших мне прямо в душу, и, не зная куда деть глаза, принялась рассматривать пол под ногами.

— Госпожа Мартинс, не беспокойтесь! Раб абсолютно безопасен, — раздался уверенный голос за моей спиной.

Я нацепила на лицо милую улыбку и медленно повернулась. Пелена, застывшая перед глазами, растаяла, и первое, что я увидела, — черную бабочку на шее Антона Сикорского.

На слова простого советника я бы внимания не обратила, но с этим гостем лучше быть предупредительной. Слишком он важный чин в местной политике. Да и не гость он, если быть совсем дотошной. Сводный брат Алисии. Повезло же ей. Один сводный брат — король Тасмуна, второй — премьер-министр, муж… не помню кто, а раб — мой бывший!

Утопив в горле желание заорать от бессилия и собственной невезучести, я лишь выгнула бровь:

— Вы уверены?

— Конечно, госпожа Мартинс!

Мужчина чуть нервно коснулся бородки и принялся посвящать меня в нюансы рабовладения.

— Под кожу каждого раба вшито контролирующее его устройство. Вам стоит только произнести кодовое слово, и чип нейтрализует наглеца.

«Кодовое слово?» — я принялась вспоминать договор с Алисией. Хвала фотографической памяти, перед глазами сразу возникли все до единой строчки из документа. Но никаких кодовых слов в них не было.

— Слово простое, — произнес господин Сикорский. Он вышел вперед, взглядом призвал меня посмотреть на пленника и произнес нараспев: — «Нарушение».

Вытянутые вверх руки раба напряглись. Металлические наручники звякнули о шест. По прочертившимся под кожей мускулам пробежала судорога. Дыхание пленника сбилось, а мгновение спустя ускорилось, он еще раз оглушительно звякнул наручниками и безжизненно повис на шесте. По обнаженной груди покатились капельки пота, на виске запульсировала венка, а под глазами пролегли темные круги.

Как в замедленной съемке я смотрела на обмякшее тело Даррена, и меня словно тоже стало потряхивать.

Во рту пересохло, когда я осознала, что задание, представлявшееся мне легким развлечением, оказалось с тройным дном. Если меня вычислят, быть и мне до конца жизни рабыней у какого-нибудь местного аристократишки. От этой мысли ледяные мурашки лизнули кончики пальцев и, парализуя тело, понеслись по рукам и ногам.