– Нет. Это вы хотели. Я дядя Матвея Петрова.

Я киваю и указываю на первую парту перед собой.

– Отлично. Я рада, что вы всё же пришли.

Мужчина проходит мимо, обдавая меня запахом дорогого парфюма. Садится, упираясь коленями в столешницу. Пытается уместить своё мощное тело в «рамки» школьной парты.

Терпеливо жду, пока он устроится поудобней, однако поднять на него прямой взгляд не решаюсь – подглядываю исподтишка через полуопущенные ресницы.

Мужчина складывает руки в замок. Склоняет голову.

– Наверное, вы уже поняли, что у вашего племянника большие проблемы с поведением?

– Понял, что его шутка вам не зашла.

– Это уже совсем не шутки. Это настоящая диверсия.

– Позвольте, – усмехается мужчина. – Но разве в его возрасте детям не положено шалить?

Я сжимаю ручку в пальцах крепче.

– Шалить – возможно. Но ваш племянник буквально терроризирует меня. Он рассказал вам, что сделал сегодня?

– Увы, нет. Но расскажите вы. С удовольствием послушаю.

– Матвей привязал ведро с водой над доской, и когда я открыла её, ведро опрокинулось прямо на меня. Я была вся мокрая.

– Вся? – В интонации его звучит какая-то игривость, совершенно неуместная в данной ситуации.

– Да.

– Жаль, я этого не видел. Готов поспорить, мокрая блузка вам к лицу.

Резко поднимаю взгляд.

Его комментарий ощущается пощёчиной и горит на коже красным следом.

Мужчина же сидит спокойно, чуть откинувшись назад. Наблюдает за мной с откровенным интересом.

На секунду между нами повисает напряжённая тишина.

Господи, о чём я хотела вообще поговорить с ним? О поведении? Ему бы самому не мешало взять пару уроков хороших манер…

– Давайте вернёмся к вопросу дисциплины, – стараюсь вернуть наш диалог на верный курс.

– С превеликим удовольствием, – он чуть улыбается, и я не могу не заметить искру веселья в его глазах.

– Это происходит уже не в первый раз.

– Постойте. Мы всё ещё про вашу мокрую блузку?

– Матвей намазал мой стул вазелином. А ещё он убедил весь класс отвечать мне только "Bonjour, madame" на любой вопрос! Весь урок!

– Скажите это ещё раз.

– Что?

– Ну, вот это… Бонжур-р-р. Из ваших уст готов слушать и слушать. Люблю я, знаете ли, всё французское. Шампанское, лягушачьи лапки, круассаны… Французский поцелуй.

Встряхиваю головой.

Дурдом…

– Матвей засыпал мой ноутбук блёстками!

– О, креативный подход, – усмехается мужчина. – Узнаю своего племянника.

Я стискиваю зубы.

– Это не смешно.

– Вы правы, это крайне прискорбно, – говорит он, однако никакой скорби на его лице нет и в помине. – Просто, знаете, в детстве я и сам любил подобные штуки. Наверное, это у нас в крови.

– Замечательно. Предлагаете мне смириться?

– Ну что вы, нет!

– Тогда, может, вы объясните племяннику, что учителя – это не мишени для его розыгрышей?

Уголки его губ вздрагивают, намечая улыбку.

Глаза остаются серьёзными. Они впиваются в моё лицо, а я, в свою очередь, набираюсь смелости, чтобы точно так же пристально рассмотреть этого «дядю».

Где же я тебя видела?

Может, по телевизору?

Наверняка он успешен в своей сфере. Бизнесмен или, может быть, сидит где-то в правительстве. Я бы не удивилась, потому что в этом лицее учатся либо дети депутатов, либо олигархов. «Простых» крайне мало. Наверное, поэтому они так свободны в действиях, ведь чувствуют безнаказанность, которая развязывает их шаловливые ручки.

Мужчина закусывает губу. Прищуривается.

– А ты красивая.

Я морщусь.

– Прошу вас, соблюдайте субординацию.

– Не думал, что сказка про гадкого утёнка может быть настолько реальной. Я поражён. Нет, я действительно под огромным впечатлением! Сделала пластику? Губы накачала? Нет, губы у тебя всегда были полными. Что тогда? Апгрейд супер.