– Ты что, не поняла? Он опасен, и… – Дуан облизнул губы. – Его органы дорого стоят, если знать, кому сбыть. Хочешь разбогатеть?

– Хочу, – солгала Уна. – Он меня отверг. Ненавижу его. Да только…

– Что «только»?

– Страшно. Убьет он нас как пить дать.

– Не бойся, я давно все спланировал. – Глаза Дуана алчно блеснули. – План такой, – продолжил он, склонившись над люком в подпол. – Свет погасим, затаимся. Он ждет меня, и, если не явлюсь, сам припрется, злой. У дверей растянем леску, чтобы сверху на него упал вот этот мешок. – Дуан кивнул на какой-то тюк над притолокой. – Достаточно оглушить. А дальше связываем и в подвал. Он мне нужен живым. – Алхимик открыл люк, и оттуда поплыли клубы горького тумана.

Уна представила, как Дуан привязывает Морока к стулу и медленно разрезает на части. Тошнота подкатила к горлу, сначала отдаленной волной, потом все сильнее. А может это было от едкого запаха в доме Дуана. Она зажала рот ладонью.

– Ты чего? – спросил алхимик. – Трусишь?

– Тошно, – призналась Уна. – Ну и вонь у тебя.

– Да? – Он наклонился над люком. – А я и не…

Лезвие стилета нырнуло между ребер. Дуан колыхнулся, хрипнул, да и рухнул прямо в темноту, вместе с ножом. Уна посмотрела на испачканные в крови руки и осела на пол. Жалости к алхимику не было, зато теперь Морок точно в безопасности. «Дура, о чем ты только думаешь? – мысленно ругнула себя она. – Сказал, не нужна ты ему, а ты… Человека убила». Только мысль эта быстро погасла.

Она не знала сколько так просидела, пока Морок, как и говорил Дуан, не пришел в лабораторию. Замер в дверях, облокотившись о косяк, и пренебрежительно бросил:

– Ты теперь вечно собираешься преследовать меня? Где алхимик? Пусть сейчас же выйдет.

Уна кивнула в сторону погреба:

– А он не может подняться. Помер.

– Как?! – Нахмурившись, Морок присел над дырой.

Уна устало потерла лицо:

– Он давно решил тебя убить, ради органов, а меня сделать подельницей. Только вот он так и не понял, что я тебя не боюсь.

– Врешь. Тогда испугалась и сейчас боишься. – Морок подпер подбородок кулаком. – Но признаю, совсем не так сильно, как должна была.

– Видишь насквозь, – грустно усмехнулась девушка. – Мог и умереть сегодня. Ничего не хочешь сказать?

– Спасибо.

– И все?

– Что еще ты хочешь услышать?

– Дозволения остаться при тебе.

– Пока я рядом, твоя горечь не уймется.

Уна прикусила губу:

– Переживу. Мне все равно некуда идти.

– Как это некуда? А как же твоя сестра? Не хочешь к ней?

Соблазн был велик. Она страшно соскучилась по Мале, да только прошло уже слишком много лет. Сестра вряд ли помнит ее.

– Нет. Я останусь с тобой.

Морок вздохнул:

– Разве не бил я тебя?

– Бил.

– Разве не оскорблял?

– Да уж много раз.

– Разве не сказал, что бесполезно таскаться за мной?

– К чему это все? Ты, видимо, тоже дурак, раз не понимаешь – я не хочу покидать тебя. Даже если… – Ее голос дрогнул, – даже если мне не на что надеяться.

Лицо Морока потемнело, как грозовая туча:

– Это твое окончательное решение, Уна?

– Да.

– Я дал тебе возможность уйти. Ты отказалась. Знай же: дороги назад нет. Теперь не отпущу.

Это прозвучало до того зловеще, до такого обреченно, что Уна зябко обняла себя за плечи. А может дело было в промозглом ветре, что надуло в дом.

– Ладно, давай уже покончим с этим, – вздохнул Морок и добавил, снова глянув в дыру: – Мне ведь еще искать нового алхимика.

Уна посмотрела на него и подумала: «Мы не будем вместе, но так ли это важно? Что есть плотская любовь? Боль, страх, унижение. Самая тягостное женское обязательство пред мужчиной. Наверное, поэтому мои чувства к нему так сильны, не оскверненные этой постельной суетой. Любовь телесная не должна осквернять любовь небесную».