Мисс я тоже не любил, не только за то, что она была тощей, как жердь и у нее были большие торчащие зубы, но и за то, что у нее, как и у мадемуазели, был чужой запах.

Пусть вам это не покажется странным. Так уж мы, собаки, устроены. Нам нравится запах дома. По запаху мы узнаем свой дом, хозяев, и никогда не кусаем их. Не то иностранцы, они раздражают нас своим запахом, и мы пугаем их своими клыками.

Поэтому вы можете подметить, что изредка мы рычим и на домашних родственников, когда те приходят с улицы. Как будто впервые их видя, мы обнюхиваем их пару раз и только тогда понимаем по запаху, что они из родни наших хозяев.

Но это не обязывает нас любить всех родственников. Доказательство – Врасид.

У госпожи Васиотаки была сестра, госпожа Сардели́ди. Ее муж был адвокат, он жил неподалеку от нас. То и дело вся их семья без приглашения заваливалась к нам. Госпожа Сарделиди была ничем не примечательная тетенька, не злая, но и не особо добрая, в целом без огонька, ни рыба, ни мясо. Она была их тех существ, что вроде живут, а вроде и не живут, все едино.

Однако, ее муж и сын возмещали ее «никаковость» за десятерых, каждый!

Более неприятного человека, чем господин Сардели́дис я не встречал. Он был длинным-предлинным и тощим, с большим крючковатым носом, с выступающими зубами в золотых коронках, искавшими, будто, кого бы куснуть. Свои три оставшиеся волосинки он отращивал такой длины, чтобы они, как арка, пересекали его лысину и прилеплялись к противоположной стороне. Крикун, балабон, склочник, зануда, он слова не мог сказать, чтобы не прибавить к нему пару вычурных эпитетов. Все на свете знал. И навязывал каждому свое мнение.

Его звали Амбрузис. Но имя это не казалось ему достаточно благородным. Так что волею его жена на людях называла его «Амвросио».

Сын их получился удачной копией отца, только толстый, рыхлый, в вечно запачканной одежде и с немытыми руками.

Это и был Врасид.

Никто не любил его в нашем доме, но все вынуждены были терпеть его ради госпожи Васиотаки – та сильно любила свою сестру.

Вот какой доброй была госпожа Васиотаки. Она любила всех и привечала всех, кто входит в дом. Даже невыносимого сиора Амбрузиса она терпеливо сносила, чуть ли не с любовью.

Ни капли свой благосклонности не теряла она никогда, особенно по отношению к мужу.

Однако зачастую сиор Амбрузис испытывал ее стойкость.

Меня она доброжелательно терпела. Зная, как сильно хозяин любит животных, она позволяла мне заходить в дом, особо не жалуясь, главное, чтобы я был чистым. Однако она пересиливала себя – ей всегда претило все, что хоть на самую малость нарушало порядок в ее домохозяйстве.

Сиор Амбрузис знал об этом и все время старался посеять между нами семена раздора.

– Своячница Марина, – говорил он ей, – как ты терпишь собак в своем жилище, ты же добропорядочная, опрятная домохозяйка? Неужели ты не боишься тех вредоносных, опасных микробов, что таит его нечистая, вонючая пасть? Вдобавок, неисчислимые насекомые, коих он переносит в своей густой лохматой шерсти могут заселить твои ухоженные ковры.

– А что я могу поделать, Амбрузис, такова воля Йоргоса, – ответствовала госпожа Васиотаки с простодушной улыбкой. – Я уж ему говорила, но он и слушать не хочет.

– Будь я на твоем месте, я бы сказал ему… – начал было сиор Амбрузис.

И начал громоздить свои теории, известные и неизвестные, чтобы доказать, насколько пагубно для людей присутствие животных в доме.

Уфф! Как же я его ненавидел!

Дети тоже терпеть его не могли. То и дело он находил повод их отругать.

Если дети гуляли в саду, то едва завидев издалека его приближение, они разбегались и прятались. Горе им, если он успеет заметить на их передниках хоть пятнышко грязи!