Ответа не последовало.

Он сделал ещё несколько шагов. Фонарь выхватывал из тьмы старые отметки на стенах:

ОПЕЧАТАНО. ПРОТОКОЛ 49А. 2048 г. ВНИМАНИЕ: ПОВЫШЕННЫЙ РИСК ПСИ-КОНТАКТА. ОБЪЕКТ ρ-6 ВНЕ ДОПУСТИМОЙ ЗОНЫ. 2048… это было почти полвека назад.

А потом… увидел.Маркер мигал – он приблизился к точке аномалии. В полу зияла воронка – идеально круглая, обуглённая по краям. Вокруг – следы расплавленного металла, как от резонансного разреза. И в ней, в самой глубине, шевелилось нечто.

Чувствовало. Сканировало. Проникало.Оно было чёрным, как нефть, но живым. Медленно извивалось, словно чувствовало его. И смотрело – без глаз, но с каким-то внутренним зрением. Алексей застыл.

В голове – нарастающий гул. Не звук. Мысль, но не его. Приказ. Пульсирующее «останься», «посмотри», «отдай».

Это было не воспоминание. Это было внушение.Рука дрогнула. Винтовка опустилась. Глаза затуманились. В памяти всплыли лица – бойцы его отряда. Погибшие. Кричащие. Горящие. Он снова там. В том кошмаре. – НЕТ! – выкрикнул он, резко выхватывая нож и вонзая в бедро, чтобы вернуть себя в реальность.

Боль пронзила тело. Туман отступил. Гул исчез. Существо дёрнулось – с глухим хрустом, как комок мышц, и погрузилось в глубину, оставляя после себя мерцающий след – и ткань реальности, словно чуть порванную.

Связь снова заработала.

– 38-й, ты жив? У нас перегрузка по каналу. Ты молчал четыре минуты.

– Объект зафиксирован. Контакт… произошёл. Возвращаюсь. Повторяю: возвращаюсь.

– Подтверждено. Приёмная группа выслана. Готовься к изоляции. Когда Алексей вернулся на поверхность, в глаза ударил белый свет. Он шатался. Руки дрожали. Пыль с Марса прилипала к лицу, как исповедь.

Вик подошёл первым.

– Видел?

– Там… это не человек. Не машина. Оно… читает тебя. Ломает. Оно старше нас.

– Да, – коротко сказал Вик. – Там, внизу, нечто, что не должно было быть тронутым.

– Почему мы здесь?

– Потому что Земля боится. Потому что они думают, что если отправить нас сюда – мы исчезнем вместе с этим злом.

Марс был мёртв, но под его кожей билось что-то древнее. Алексей посмотрел на горизонт.

– Сними шлем.

Голос был женским, нейтральным, почти убаюкивающим, но Алексей сразу почувствовал – это не просьба, это команда. Он медленно снял с головы шлем, бросив короткий взгляд на зеркало, в которое видел только себя. Или – тех, кто за ним смотрит.

Медицинский блок выглядел чисто и стерильно, но безжизненно. Белый свет. Металлическая кушетка. Стены из гладкой пласткерамики. Камеры в углах. На полу – маркировка:

ПРОТОКОЛ 9-С / СТАТУС: КОНТАКТНЫЙ

Рядом с ним стояла женщина в сером халате. Волосы убраны в узел, лицо как у врача, но с холодом бюрократа. В руках – планшет с данными. За её спиной – два человека в чёрных костюмах: охрана или что-то хуже.

– Имя, идентификатор.

– Колесников Алексей. K-47/MARS.

– Контакт в шахте Т-3 подтверждаешь?

– Подтверждаю.

– Симптомы?

– Головная боль, галлюцинации. Внезапный поток воспоминаний. Ощущение мысленного вторжения. Затем – отключка. Местами – потеря ориентации.

Женщина молча печатала. За спиной что-то щёлкнуло – работал сканер.

– Оружие применял?

– Только холодное. В себя. Чтобы вернуть контроль.

– Суицидальная реакция?

– Осознанный акт сопротивления. Я понял, что это существо – влияет через образы.

Женщина подняла взгляд. В её глазах что-то дрогнуло.

– Вы уже второй, кто не поддался. Интересно.

– Второй?

– Первый был три месяца назад. Сектор 7, объект “Маяк-Гамма”. Через два дня он исчез. Считай, что ты теперь в списке.

– В каком списке?

– В списке тех, кто пережил взгляд вниз.

Машина просканировала мозг, сердце, импланты. Алексей лежал под сенсорным куполом. Слышался ритм сканера, вспышки тепла на коже.Следующие полчаса были заполнены процедурами. – Повышенная активность в височных долях. Деформация паттернов сна. Аномальные колебания в зоне нейро-связей.