Его вывели до рассвета.

Конвой не произнёс ни слова. Только гулкий звук шагов по металлу. Алексея посадили в транспортный модуль – герметичный, без окон. Внутри – трое заключённых. Такие же, как он. Такими же молчаливыми глазами. Здесь никто не задавал вопросов. И никто не знал ответов.

За окном модуля, сквозь редкие щели в корпусе, виднелась пустыня – бесплодная, выжженная Сахара. Ветра здесь были беспощадными, но купол, накрывающий космодром, отрезал их от внешнего мира, как стеклянная банка отрезает воздух от умирающего мотылька.

То место, куда не приходят возвращаться. Космопорт №5, терминал D. Космопорт был построен в мёртвом сердце пустыни, на заброшенных военных складах времён Третьей Холодной войны. Теперь это была гигантская конструкция из металла, бетона и стеклокерамики, погружённая в вечную стерильную тишину. Здесь не было суеты, туристов, ожиданий. Здесь царила строгость – безэмоциональная, машинная.

Над головами парили автономные дроны – сферические, чёрные, как глаза хищника. В небе под куполом медленно двигались челноки, их контуры терялись в дымке искусственной атмосферы. По голографическим табло бежали строки технических кодов, все – помечены как конфиденциальные.

Его вывели из модуля. Наручники сняли, но контроль остался – невидимый, в имплантах, в камерах, в каждом шаге.

Вели по узким коридорам технической зоны. Они не были предназначены для людей – скорее, для грузов. Потолки низкие. Стены – серый металл, покрытый пылью и ржавыми полосами. Каждые двадцать метров – гермодвери с кодами. Каждая – словно отсечка в пути, как в подземной реке, у которой нет истока и нет устья.

На стенах – маркировка:

СЕКТОР D-03 / ПРОТОКОЛ 06-З / БИО-ОГРАНИЧЕНИЕ / НЕВОЗВРАТ. Алексей шёл молча, глядя вперёд. Иногда встречались смотровые окна: за ними – шахты, в которых гудели грузовые платформы, гигантские манипуляторы, словно железные змеи, перебирали контейнеры с надписью «человеческий ресурс: колония S-Мars/Р-К».

Он чувствовал: это не просто депортация. Это не наказание. Это – удаление.

Удаление его как части общества. Как гражданина. Как человека.

Они прошли через последнюю гермодверь, и перед ним открылся ангар зоны погрузки. Сердце терминала. Всё здесь напоминало огромный внутренний орган машины: ленточные конвейеры, портальные краны, автоматические замки, движущиеся рукава. Транспортный челнок ждал в центре, на платформе №7.

Серый, высокий, лишённый опознавательных знаков. Лишь одна метка:

ОТСУТСТВИЕ ПРАВА НА ВОЗВРАЩЕНИЕОБЪЕКТ: ЛОТОС НАЗНАЧЕНИЕ: ПЕРИМЕТР-К / КОНФИДЕНЦИАЛЬНО – Колесников, – произнёс голос офицера. – Финальная проверка.

Его подвели к терминалу. Биоскан. Удаление гражданского кода. Обнуление цифровой личности. Печать на руке – клеймо из светящегося синего геля: K-47/MARS.

– С этого момента вы более не являетесь гражданином Земли, – сухо проговорил оператор. – Вы – участник программы исполнения приговора за пределами планеты. Без права амнистии. Без права переписки. Без права возвращения.

Алексей ничего не ответил. Только посмотрел вперёд – на трап, похожий на кишку прозрачного стекла, ведущий внутрь челнока.

Внизу, на панели информационного табло, горела синяя планета. А рядом – Марс. Красный. Пыльный. Бесконечно далёкий и пугающе близкий.

Он сделал шаг.

И ещё один.

Металл под ногами отзывался глухо, будто предупреждал: идёшь туда, откуда не возвращаются.

Внутри челнока было стерильно. Ровный свет. Белые стены. Криокапсулы стояли в два ряда, как гробницы.

– Ваша – шестая слева, – сказал сопровождающий.

Алексей лег в капсулу. Под спиной – холод. В голове – пустота.