– Да. Я отказала.

– Безумие! – Виктор схватился за голову, будто пытаясь удержать разлетающиеся мысли. – Если отец узнает…

– Когда узнает, – поправил Ренн, указав на дрон-наблюдатель, зависший над ними. Его красный сенсор мерцал в такт пульсу невидимой системы. – Теперь мы – персонажи в их спектакле. Два глаза на каждого, чтобы следить, как пляшут марионетки.

Элитра сжала кулаки. В висках стучало, словно древний метроном, отсчитывающий такты старой боли: Сис-тем-на-я ошиб-ка. Сис-тем-на-я…

– Извините, – Виктор выдохнул, сгорбившись, будто невидимый груз давил на плечи. – Я…

– Хватит уже извинятся, – Элитра стукнула его кулаком в плечо, потом пожалела и погладила место удара.

– Может, кофе? – улыбнулся Виктор. – Хотя бы как начало.

Они двинулись вдоль улицы, где витрины кафе светились фальшивым уютом. Голограммы официантов махали им руками, застыв в вечной улыбке слуг без души.

– Через полчаса открываются двери общежития, – пробормотал Виктор.

– Кофе, говоришь? – Элитра толкнула дверь заведения, где запах зёрен смешивался с ароматом пластиковой ностальгии. – Пусть хоть это будет настоящим.

Они сели у окна, за которым проплывали дроны. Где-то в глубине станции гудели реакторы, напевая колыбельную для спящего разума. Мир за стеклом казался голограммой – яркой, хрупкой и бесконечно далёкой от правды, что пряталась в трещинах между официальными версиями и тихим шепотом стен.

Элитра пнула рюкзак, застрявший в дверном проёме застрявший в дверях под номером №384, и он с глухим стуком упал на плиточный пол. Ренн, проскользнув мимо, придержал дверь ладонью, его пальцы отпечатались на стали, как временные метки в вечности.

– Помощь нужна? – спросил он, наблюдая, как она выдёргивает ремень.

– Сама справлюсь. – Вещи высыпались на койку, словно внутренности разобранного механизма. Подушка, брошенная в угол, мягко шлёпнулась, будто капля воды в пустоте.

Виктор возник в дверях, неся пустую коробку – реликвию эпохи бумаги. Его тень, удлинённая светом коридорных ламп, легла на пол.

– Может, помочь?

– Сама справлюсь, – повторила Элитра, но её голос дрогнул, выдавая усталость.

Виктор указал на рычаг под кроватью, спрятанный в тени:

– Потянешь – появится стол. Здесь всё вручную, как в древних ковчегах.

Ренн щёлкнул переключателем. С потолка спустилась голограмма созвездия – бледные точки, связанные нитями света. Звёзды дрожали, словно напуганные звери в клетке.

– Привет от прошлых жильцов.

– Сотри, – Элитра махнула рукой, разрывая проекцию. Звёзды рассыпались, превратившись в дождь пикселей.

Виктор развернул бумажное расписание, его шорох напомнил шелест крыльев.

– Завтра ручная астронавигация. Курс корабля рассчитать.

– Интересно, справимся? – Ренн сел на край койки, его пальцы водили по стене, будто ощупывая невидимые швы реальности.

– Я тренировался на симуляторах, – пробормотал Виктор, поправляя очки. – Но отец говорил…

– Забудь отца, – перебила Элитра, ковыряя отвёрткой в чипе, извлечённом из кармана. – Ты здесь, чтобы быть собой, а не его эхом.

Ренн протянул Виктору бутылку воды. Конденсат стекал по стеклу, как слёзы.

– Следи за дыханием. Паника – враг любого пилота.

– Как отец-космонавт учил? – Элитра подняла бровь, её глаза блестели, как лезвия.

– Сам догадался, – ответил Ренн, и в его улыбке сквозила грусть, словно он говорил о чём-то давно утраченном.

Гул дрона за дверью ворвался в комнату, как нож. Виктор дёрнулся, будто его ударили током:

– Проверка часов…

– Расслабься. – Элитра швырнула ему свой девайс. – Чистые.

– А взлом робота-уборщика?

– Стерла логи. – Она уже стояла на стуле, тыча отвёрткой в вентиляционную решётку. Металл скрипел, словно протестуя.