Крессел, казалось, был потрясен бойким красноречием Гринберга, его уверенностью и трезвым профессионализмом.

– Складно у вас выходит, – сказал Крессел.

– А я очень умный.

Мэтлок невольно улыбнулся. Ему нравился Гринберг, несмотря на то, что они встретились при таких печальных обстоятельствах, а может быть, именно благодаря этому. Агент хорошо говорил и быстро соображал. Человек он был действительно умный.

– А если Джим скажет, что он умывает руки?

Гринберг пожал плечами.

– Я не хочу зря тратить слова. Послушаем, что он скажет.

Оба посмотрели на Мэтлока.

– Я не собираюсь умывать руки, Сэм. Я остаюсь.

– Вы серьезно? Ведь этого человека убили!

– Я знаю. Я его нашел.

Крессел положил руку на локоть Мэтлоку. Это был жест друга.

– Я вряд ли похож на истеричного пастуха, который дрожит за свое стадо. Но я обеспокоен. Я напуган. На моих глазах человека, едва умеющего плавать, бросают в воду на глубоком месте.

– Это субъективное мнение, – спокойно возразил Гринберг. – Этой проблемой мы тоже занимались. И если бы мы не считали, что он выплывет, мы бы к нему никогда не обратились.

– Обратились бы, – сказал Крессел. – Не думаю, чтобы такие соображения вас остановили. Вы слишком легко пользуетесь выражением «можно пожертвовать», мистер Гринберг.

– Жаль, что вы так считаете, потому что это неверно. Я не получил еще полной информации, Крессел, но разве не вы должны быть нашим связным? Ибо если да, то я предложил бы вам выйти из игры. Мы найдем кого-нибудь другого, более подходящего для такой работы.

– Выйти из игры и предоставить вам полную свободу действий? Позволить вам творить в университете суд и расправу? Никогда в жизни!

– Тогда давайте работать вместе. Как бы это ни было неприятно и вам, и мне… Вы настроены враждебно – может быть, это и хорошо. Придется мне быть повнимательнее. Слишком много у вас возражений.

Мэтлока встревожили слова Гринберга. Одно дело – сотрудничать с человеком, к которому ты не питаешь дружеских чувств, и совсем другое – бросать в лицо завуалированные обвинения или, как пишут в романах, «оскорблять».

– Я требую объяснений, – вспыхнул Крессел.

Гринберг ответил тихо и рассудительно – тоном, никак не соответствовавшим произнесенным словам:

– Больше вам ничего не надо, мистер? Сегодня я потерял очень хорошего друга. Двадцать минут назад я разговаривал с его женой. При таких обстоятельствах я объяснений не даю. В этом вопросе мы с моим начальством расходимся. А теперь помолчите, и я напишу, в какое время мы будем связываться, и номера оперативных телефонов, которыми вы будете пользоваться в случае необходимости. Если же они вам не нужны, можете убираться отсюда.

Гринберг положил чемоданчик на стол и открыл его. Сэм Крессел, несколько ошарашенный, молча подошел к агенту.

А Мэтлок смотрел на видавший виды кожаный чемоданчик, который всего несколько часов назад был прикован цепочкой к руке мертвеца. Он знал, что пляска смерти началась.

Пора принимать решения и заводить контакты с людьми.

Надпись на табличке под дверным звонком гласила: «Мистер и миссис Бисон». Мэтлоку не составило труда получить приглашение к ним на ужин. Преподаватель истории Бисон был польщен, когда Мэтлок предложил ему провести совместный семинар. Бисон был бы польщен, даже если бы кто-то из коллег уровня Мэтлока спросил, какова в постели его жена (это интересовало многих). А поскольку Мэтлок был явно настоящий мужчина, Арчер Бисон счел, что выпивка и болтовня с его женой в мини-юбочке могут способствовать укреплению отношений с этим уважаемым профессором английской литературы.

– Одну секундочку! – донесся со второго этажа задыхающийся женский голос.