– У, Ник, не в курсе, – протянул он, почесав затылок. – На камерах в каморке Руслан сидит, а подменяет Виктор Степанович, у них надо узнавать.

– А кто сегодня?

– Руслан пока, – пожал он плечами, а я кивнула и пошла в обратном направлении, потому что Руслан – это хорошо.

Этот парень в больнице был легендой. Среди женщин, разумеется. Высокий статный красавец с идеальной улыбкой, которого впору было печатать на обложку журнала, он был настолько глуп, насколько это вообще возможно. При этом, невероятно любвеобилен и, к удивлению, с богатым словарным запасом по части комплиментов. Особенно Руслана любили и почитали в столовой, где все работницы, дородные дамы в летах, млели от его сладких речей. В целом его, похоже, такая жизнь вполне устраивала, а весь женский коллектив знал: если что, всегда можно сходить к Русику.

– Привет, – сказала с улыбкой, заходя в каморку с мониторами.

– О, Ника, польщён, – заулыбался Руслан и похлопал себя по коленям.

Делать нечего, я плюхнулась сверху и смачно поцеловала его в губы. Что тут сказать, я к Русику тоже спускалась. Точно, тогда выходит, что семеро.

– Слушай, я не за этим, – сказала торопливо, а он пожал плечами:

– Можно и по-быстрому.

– Нет, дорогой, в другой раз, – ответила мягко и слегка похлопала его по щеке. – У меня вопрос. Камеры данные перезатирают?

– Само собой, нафига нам их хранить? – удивился Руслан.

– А через какой промежуток? – уточнила, припомнив, что с ночи похищения парня запись всё-таки была.

– Дня три вроде, – ответил, задумчиво поглаживая мои бёдра. – Не передумала?

– Нет, дорогой, – улыбнулась, поднимаясь во избежании очередной неловкой ситуации. – А где храним?

– Ох, я не знаю, – протянул, тут же потеряв интерес к разговору, – это к Степанычу, он у нас умник.

Я потрепала его по волосам, едва удержавшись от протяжного «хороший мальчик», и заторопилась к следователю, уже основательно задерживаясь.

– Ушакова, – сообщила, проходя в шестнадцатый кабинет после стука и переводя взгляд от одного стола к другому.

– Вы опоздали, – сказал один из четверых присутствующих и демонстративно посмотрел на часы. – На сорок минут.

– Арестуйте меня, – хмыкнула и вытянула руки вперёд, вверх запястьями, а потом улыбнулась, чтобы скрыть язвительность, так некстати выплывшую на поверхность, и сощурила один глаз. – Простите, заезжала к отцу, он ужасно переживает из-за случившегося.

– Присаживайтесь, – милостиво кивнул он на стул рядом со своим столом.

Я села, а он открыл блокнот и взял ручку с жутко деловым видом. Худощавый, небритый, уставший от жизни мужчина средних лет, с впалыми щеками и несвежей рубашкой. Если бы я потрудилась представить себе его после разговора по телефону, то примерно так и обрисовала бы.

– Вы – лечащий врач похищенного? – уточнил, а я кивнула. – Расскажите, как он поступил.

– Стандартно для пулевых ранений, – слегка пожала я плечами, откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. – К заднему входу, где обычно останавливается скорая, подъехал автомобиль, мужчину выбросили не ступеньки и уехали, а санитары переложили на каталку и привезли в отделение. Я была дежурным хирургом и сразу отправилась в операционную. Спустя пять часов, сделав все, что было в моих силах, я пошла в ординаторскую, переоделась и поехала домой, так как моя смена закончилась. Больного должны были перевести в реанимационное отделение.

– И часто такое бывает?

– Раз в три месяца стабильно, – ответила, задумавшись на пару секунд. – Иногда чаще. Однажды за ночь таким образом привезли пятерых, двое из которых были уже мертвы.

– Тоже в Вашу смену?