По спине прошёлся холодок, я вспомнила слова верзилы и завертела головой, пытаясь обнаружить хоть одного сотрудника среди пациентов, поняла, что это практически нереально и быстро спустилась на пост охраны, минуя лифт.

– Андрей Викторович сегодня был? – спросила без предисловий, а пожилой дядечка, чьё имя я даже не пыталась запомнить, сдержанно кивнул вместо ответа. Видно было, дежурил он с ночи и просто пытался не заснуть, поджидая сменщика.

От сердца отлегло, я приободрилась и пошла искать отца в наиболее вероятное место: ординаторскую на втором этаже.

– Чем надо было таким заниматься, что мимо протащили пациента на каталке, а вы даже не заметили?! – вопрошал отец, уже, похоже, не в первый раз, потому как лица собравшихся были не испуганными, а скорее просто усталыми.

– Андрей Викторович, да в туалет отошёл, ну все же люди, в самом деле… да и кому такое могло в голову прийти…

– Да вот, пришло! – всплеснул руками отец.

– Андрей Викторович, – позвала я его. Отец развернулся и пошёл в мою сторону, бросив через плечо:

– Мы не договорили!

Вышел со мной в коридор и пошёл прямым ходом в свой кабинет. И только после того, как за нами закрылась дверь обнял меня и сказал:

– Привет, дочка.

– Привет, – улыбнулась, прижавшись к нему щекой, чтобы он не видел моего страдальческого выражения лица: крепкие объятия сейчас были не совсем кстати.

– Уже была у следователя? – спросил хмуро, отстранившись, а я отрицательно мотнула головой:

– Рашила, лучше сначала сюда. Расскажи хоть, в чем дело. Не хочется сидеть перед ним дурой.

– Правильно, – кивнул отец, – всегда лучше обладать информацией. Садись, у меня есть минут пятнадцать.

– Реально просто выкатили из реанимации? – скривилась я, а отец развёл руками:

– Похитили умирающего. Спрашивается, зачем?

– Боялись, что очнётся, – пожала плечами, озвучив первое, что пришло в голову.

– В таком случае, извини уж, проще подушкой придушить, – поморщился папа, – или просто немного подождать. Я читал его карту. Работа проделана огромная, но скорее для очистки собственной совести.

Я поморщилась и кивнула: так и было.

– Действительно странно… – сказала задумчиво. – А что по камерам у входа?

– Подогнали скорую, никто даже бровью не повёл – обычное дело, – поморщился отец. – А то, что вышел водитель, а не санитар – даже внимания не обратили. Вошёл спокойно, а выходя сообщил охраннику, что, мол, перевод в частную клинику, документы сейчас принесут, всё подписано и оговорено ещё днём, а он пока загрузит. Сел за руль и вспоминай, как звали…

– Так на камерах же засветился, поймают, – закинула я удочку, а отец снова поморщился:

– Не видно там лица. Как будто знал, куда смотреть. Как бы штраф не впаяли, совершенно из бюджета выбьемся. Ты же знаешь, всё до рубля расписано…

– А у нас камера цикличная? – спросила ненавязчиво, а отец удивился:

– Понятия не имею, а что?

– Просто в голову пришло, – пожала плечами равнодушно и посмотрела на часы, вздохнув: – Пора.

– Вероника, позвони после, что-то я разнервничался со всего этого.

– Все в порядке, пап, разберутся, – сказала бодро. – Твоей вины тут нет, как и моей, а с остальным справимся.

– Конечно, конечно… – покивал отец, раскладывая документы на столе и уже явно переключившись на другие заботы.

Проходя мимо поста охраны, я машинально бросила взгляд и увидела там своего давнего «друга», из тех, с кем неловко поутру. Вообще, если по чести, за годы работы тут я успела переспать со всеми свободными привлекательными мужчинами, но так и не смогла найти «своего». К счастью, таковых было не слишком много, в моем вкусе оказалось всего-навсего шестеро, так что слухи на этот счёт не поползли, либо мне о них попросту неизвестно. Я улыбнулась и приветливо подняла руку, Серёжа ответил взаимностью, а я неожиданно остановилась и подошла ближе, задав тот же вопрос, что и отцу, на счёт камер.